| Главная » Файлы » Изложения » Изложения |
Что сближает Мышкина и Рогожина и что отдаляет их друг от друга
| 20.06.2012, 01:57 | |
| Князь снял свой оловянный крест, Парфен свой золотой, и поменялись. Парфен молчал. С тяжелым удивлением заметил князь, что прежняя недо¬верчивость, прежняя горькая и почти насмешливая улыбка все еще как бы не оставляла лица его названого брата, по крайней мере мгновениями силь¬но выказывалась. Молча взял наконец Рогожин руку князя и некоторое вре¬мя стоял, как бы не решаясь на что-то; наконец вдруг потянул его за собой, проговорив едва слышным голосом: «Пойдем». Перешли через площадку пер-вого этажа и позвонили у двери, противоположной той, из которой они выш¬ли. Им отворили скоро. Старенькая женщина, вся сгорбленная и в черном, повязанная платочком, молча и низко поклонилась Рогожину; тот что-то на¬скоро спросил ее и, не останавливаясь за ответом, повел князя далее через комнаты. Опять пошли темные комнаты, какой-то необыкновенной, холод¬ной чистоты, холодно и сурово меблированные старинною мебелью в белых чистых чехлах. Не докладываясь, Рогожин прямо ввел князя в одну неболь¬шую комнату, похожую на гостиную, разгороженную лоснящеюся перегород¬кой из красного дерева, с двумя дверьми по бокам, за которою, вероятно, была спальня. В углу гостиной, у печки, в креслах, сидела маленькая старуш¬ка, еще с виду не то чтоб очень старая, даже с довольно здоровым, прият-ным и круглым лицом, но уже совершенно седая и (с первого взгляда зак¬лючить было можно) впавшая в совершенное детство. Она была в черном шерстяном платье, с черным большим платком на шее, в белом чистом чепце с черными лентами. Ноги ее упирались в скамеечку. Подле нее находилась другая чистенькая старушка, постарше ее, тоже в трауре и тоже в белом чеп¬це, должно быть, какая-нибудь приживалка, и молча вязала чулок. Обе они, должно быть, все время молчали. Первая старушка, завидев Рогожина и кня-зя, улыбнулась им и несколько раз ласково наклонила в знак удовольствия голову. — Матушка, — сказал Рогожин, поцеловав у нее руку, — вот мой большой друг, князь Лев Николаевич Мышкин; мы с ним крестами поменялись: он мне за родного брата в Москве одно время был, много для меня сделал. Благосло¬ви его, матушка, как бы ты родного сына благословила. Постой, старушка, вот так, дай я сложу тебе руку... Но старушка, прежде чем Парфен успел взяться, подняла свою правую руку, сложила пальцы в три перста и три раза набожно перекрестила князя. Затем еще раз ласково и нежно кивнула ему головой. — Ну, пойдем. Лев Николаевич, — сказал Парфен, — я только за этим тебя и приводил... Когда опять вышли на лестницу, он прибавил: — Вот она ничего ведь не понимает, что говорят, и ничего не поняла моих слов, а тебя благословила; значит, сама пожелала... Ну, прощай, и мне и тебе пора. И он отворил свою дверь. — Да дай же я хоть обниму тебя на прощанье, странный ты человек! — вскричал князь, с нежным упреком смотря на него, и хотел его обнять. Но Парфен едва только поднял свои руки, как тотчас же опять опустил их. Он не решался; он отвертывался, чтобы не глядеть на князя. Он не хотел его об¬нимать. | |
| Просмотров: 557 | Загрузок: 0 | | |
| Всего комментариев: 0 | |