$AlexLat$

Если бы птицам присваивали воинские чины, то этот гусь получил бы адмирала. Все у него было под стать этому чину: и выправка, и походка, и тон, каким он разговаривал с другими деревенскими гусями. Двигался он важно, обдумывая каждый шаг.

Поднимется гусь на отмели в полный рост и начнет размахивать упругими полутораметровыми крыльями, а на воде пробегает серая рябь, и шуршат прибрежные камыши.

Этой весной, лишь пообдуло проселки, я собрал свой велосипед и поехал открывать рыбачий сезон. Когда я проезжал вдоль деревни, Белый гусь заметил меня и, пригнув шею, с угрожающим шипением двинулся навстречу. Я едва успел отгородиться велосипедом, «Вот собака, — сказал подбежавший мальчик. — Другие гуси как гуси, а этот... Никому проходу не дает». Он объяснил мне, что у него сейчас гусята, поэтому гусь так и лютует. «А мать их где?» — спросил я. «Машина переехала», — был ответ.

Гусь не прекращал шипение. Я ему крикнул: «Легкомысленная ты птица! А еще папаша! Нечего сказать, воспитываешь поколение...»

Я и не заметил, как из-за леса наползла туча, превратилась в серо-сизую тяжелую монолитную стену и продолжала медленно пожирать синеву неба. Гуси, перестав щипать траву, подняли головы. Едва я успел набросить на себя плащ, как начался холодный косой ливень. Гуси, растопырив крылья, полегли в траву, спрятав под собой выводки.

Вдруг что-то жестко стукнуло по козырьку кепки, и белая горошина упала к моим ногам. Выглянув из-под плаща, я увидел волочившиеся по лугу седые космы града.

Белый гусь сидел, высоко вытянув шею. По его голове бил град, гусь вздрагивал и прикрывал глаза. Когда особо крупная градина попадала ему в темя, он, согнув шею, тряс головой.

Свирепствование тучи нарастало. Казалось, она распоролась, как мешок, и сыплет ледяными горошинами, хаотично подпрыгивающи¬ми, отскакивающими и сталкивающимися на тропинке.

Гуси не выдержали и побежали. В перемешанной с градом траве мелькали взъерошенные головки гусят, слышался их жалобный призывный писк, внезапно обрывающийся, когда иссеченный градом желтый «одуванчик» поникал в траву.

Гуси все бежали, пригибаясь к земле. Тяжелыми валунами они па¬дали с обрыва в воду, забивались под кусты лозняка. А вслед за ними мелкой галькой в реку сыпались немногие малыши-счастливцы.

Круглые горошины, скатывающиеся к моим ногам, сменились кусками наспех обкатанного льда. Они больно секли меня по спине.

Но туча скрылась так же внезапно, как и наползла. Солнце согрело снова зазеленевший луг. Иссеченные гусята запутались в поваленной мокрой траве, будто в сетях. Не добежав до воды, почти все они погибли.

В середине луга никак не растаивала белая кочка. Подойдя ближе, я понял, что это Белый гусь. Он лежал, раскинув могучие крылья и вытянув по траве шею. Из маленькой ноздри по клюву сбегала струйка крови.

Все двенадцать невредимых пушистых «одуванчиков», толкаясь и давя друг друга, высыпали наружу.

Придумайте свое название к данному рассказу и обоснуйте его

«Уцелели».

Название подразумевает двенадцать пушистых «одуванчиков», которых спас Белый гусь. Ведь именно ограждать свой выводок от опасности было его целью, и он ее с честью выполнил.

«Пара».

Название подразумевает гусыню, погибшую под колесами машины, и гуся, умершего во время града. Они оба умерли, выполняя родительский долг, в отличие от других гусей, допустивших смерть гусят из своих выводков.