$AlexLat$

Зимой 1935 года мы шли с Луговским по пустой Массандровской улице в Ялте.

Было пасмурно, тепло, дул ветер. Нас обгоняли, шурша по мостовой, высохшие листья клена. Они останавливались на перекрестках, как бы раздумывая, куда бежать дальше. Но пока они шептались об этом, налетал ветер и уносил их.

Луговской с мальчишеским восхищением смотрел на эту перебежку листьев. Он поднял один лист и показал его мне:

— Смотри, у всех сухих кленовых листьев кончики согнуты под прямым углом, поэтому от малейшего дуновения ветерка лист бежит на них, как маленький зверек.

Массандровская улица в то время была такой же, как и сейчас, — неожиданно живописной и типично морской. Она была необычно живописной, потому что на ней как нарочно было собрано много выветренных лестниц, оград из дикого камня, плюща, кривеньких жалюзи на окнах и двориков с увядшими цветами. Дворики круто обрывались к береговым скалам, и когда ветер усиливался, соленые брызги оседают на окнах.

Луговской любил Массандровскую улицу и всегда показывал ее друзьям, не знавшим этот уголок Ялты.

В тот день, когда мимо нас бежали сухие листья, Луговской пришел ко мне несколько смущенный:

— Понимаешь, — сказал он, — я пошел звонить на телефонную станцию в Москву, и от ворот нашего парка за мной увязался кленовый лист: он не отставал от меня ни на шаг, когда я останавливался, и он останавливался, когда я ускорял шаг, он делал то же самое. Так мы с ним дошли до телефонной станции, а дальше он со мной не пошел. Наверное, лестница там для него слишком крутая, и петом, это же учреждение. Наверное, осенним листьям нельзя залетать в учреждения. Я погладил его и сказал, что скоро вернусь. Когда я вышел, его уже не было. Должно быть, его кто-то прогнал или раздавил. Мне стало очень грустно, как будто я предал или не уберег маленького забавного друга. Глупо, правда?

— Скорее грустно, — ответил я.

Тогда Луговской достал из кармана пустую пачку из-под папирос и прочел только что написанные на ней стихи про этот кленовый листочек. Стихи были похожи на печальную и виноватую улыбку.

Такую улыбку я обычно видел у Луговского, когда он возвращал¬ся от своих стихов в обыкновенную жизнь. Он приходил оттуда как бы ослепленный, казалось, ему нужно время, чтобы привыкнуть к декабрьскому солнцу.

Луговский был настоящим поэтом: он не занимал поэзию у других, он наполнял ею окружающий мир, все явления, какими бы возвышенными или ничтожными они ни казались.

Каким предстает перед вами поэт В Луговской в данном тексте?

В данном тексте поэт В. Луговской предстает перед читателями добрым и немного наивным человеком. Как всякий творческий человек, он тонко чувствует природу, подмечает мельчайшие детали, которые помогают создавать ему новые стихи. Поэту нравится его занятие, когда он творит, он не обращает внимания на то, что творится вокруг него. Луговской сентиментален и все принимает близко к сердцу.