| Главная » Файлы » Изложения » Изложения |
Конфликт между Печориным и Грушницким
| 20.06.2012, 02:03 | |
| Я остановился, запыхавшись, на краю горы и, прислонять к углу домика, стал рассматривать живописную окрестность, как вдруг слышу за собой зна¬комый голос: — Печорин! Давно ли здесь? Оборачиваюсь: Грушницкий! Мы обнялись. Я познакомился с ним в дей¬ствующем отряде. Он был ранен пулей в ногу и поехал на воды с неделю прежде меня. Грушницкий — юнкер. Он только год в службе носит, по особенному роду франтовства, толстую солдатскую шинель. У него георгиевский солдатский крестик. Он хорошо сложен, смугл и черноволос; ему на вид можно дать двад¬цать пять лет, хотя ему едва ли двадцать один год. Он закидывает голову на¬зад, когда говорит, и поминутно крутит усы левой рукой, ибо правою опира¬ется на костыль. Говорит он скоро и вычурно: он из тех людей, которые на все случаи жизни имеют готовые пышные фразы, которых просто прекрасное не трогает и которые важно драпируются в необыкновенные чувства, возвышен¬ные страсти и исключительные страдания. Производить эффект — их наслаж¬дение; они нравятся романтическим провинциалкам до безумия. Под старость они делаются либо мирными помещиками, либо пьяницами — иногда тем и другим. В их душе часто много добрых свойств, но ни на грош поэзии. Груш-ницкого страсть была декламировать: он закидывал вас словами, как скоро раз¬говор выходил из круга обыкновенных понятий; спорить с ним я никогда не мог. Он не отвечает на ваши возражения, он вас не слушает. Только что вы ос¬тановитесь, он начинает длинную тираду, по-видимому имеющую какую-то связь с тем, что вы сказали, но которая в самом деле есть только продолжение его собственной речи. Он довольно остер: эпиграммы его часто забавны, но никогда не бывают метки и злы: он никого не убьет одним словом; он не знает людей и их слабых струн, потому что занимался целую жизнь одним собою. Его цель — сделать¬ся героем романа. Он так часто старался уверить других в том, что он суще¬ство, не созданное для мира, обреченное каким-то тайным страданиям, что он сам почти в этом уверился. Оттого-то он так гордо носит свою толстую сол¬датскую шинель. Я его понял, и он за это меня не любит, хотя мы наружно в самых дружеских отношениях. Грушницкий слывет отличным храбрецом; я его видел в деле: он махает шашкой, кричит и бросается вперед, зажмуря глаза. Это что-то нерусская храбрость!.. Я его также не люблю, я чувствую, что мы когда-нибудь с ним столкнемся на узкой дороге, и одному из нас несдобровать. Приезд его на Кавказ — также следствие его романтического фанатизма: я уверен, что накануне отъезда из отцовской деревни он говорил с мрачным ви¬дом какой-нибудь хорошенькой соседке, что он едет не так, просто, служить, но что ищет смерти, потому что... тут он, верно, закрыл глаза рукою и продол¬жал так: «Нет, вы (или ты) этого не должны знать! Ваша чистая душа содрог¬нется! Да и к чему? Что я для вас? Поймете ли вы меня?..» —и так далее. Он мне сам говорил, что причина, побудившая его вступить в К. полк, ос¬танется вечною тайною между им и небесами. Впрочем, в те минуты, когда сбрасывает трагическую мантию, Грушниц¬кий довольно мил и забавен. (М. Ю. Лермонтов) | |
| Просмотров: 3832 | Загрузок: 0 | | |
| Всего комментариев: 0 | |