| Главная » Файлы » Изложения » Изложения |
Причина печоринской скуки
| 20.06.2012, 02:02 | |
| «Послушайте, Максим Максимыч, — отвечал он (Печорин), — у меня не¬счастный характер: воспитание ли меня сделало таким, бог ли так меня создал, не знаю; знаю только то, что если я причиною несчастия других, то и сам не менее несчастлив; разумеется, это им плохое утешение — только дело в том, что это так. В первой моей молодости, с той минуты, когда я вышел из опеки родных, я стал наслаждаться бешено всеми удовольствиями, которые можно достать за деньги, и, разумеется, удовольствия эти мне опротивели. Потом пу¬стился я в большой свет, и скоро общество мне также надоело: влюблялся в светских красавиц и был любим, — но их любовь только раздражала мое во¬ображение и самолюбие, а сердце осталось пусто... Я стал читать, учиться — науки также надоели; я видел, что ни слава, ни счастье от них не зависят нис-колько, потому что самые счастливые люди — невежды, а слава — удача, и чтоб добиться ее, надо только быть ловким. Тогда мне стало скучно... Вскоре пере¬вели меня на Кавказ: это самое счастливое время моей жизни. Я надеялся, что скука не живет под чеченскими пулями, — напрасно: через месяц я так при¬вык к их жужжанию и к близости смерти, что, право, обращал больше внима¬ния на комаров, — и мне стало скучнее прежнего, потому что я потерял почти последнюю надежду. Когда я увидел Бэлу в своем доме, когда в первый раз, держа ее на коленях, целовал ее черные локоны, я, глупец, подумал, что она ангел, посланный мне сострадательной судьбою... Я опять ошибся: любовь ди¬карки немногим лучше любви знатной барыни; невежество и простосердечие одной так же надоедают, как и кокетство другой. Если вы хотите, я ее еще люб¬лю, я ей благодарен за несколько минут довольно сладких, я за нее отдам жизнь, — только мне с нею скучно... Глупец я или злодей, не знаю; но то вер¬но, что я также очень достоин сожаления, может быть, больше, нежели она: во мне душа испорчена светом, воображение беспокойное, сердце ненасытное; мне все мало: к печали я так же легко привыкаю, как к наслаждению, и жизнь моя становится пустее день ото дня; мне осталось одно средство: путешество¬вать. Как только будет можно, отправлюсь — только не в Европу, избави боже! — поеду в Америку, в Аравию, в Индию, — авось где-нибудь умру на дороге! По крайней мере я уверен, что это последнее утешение не скоро истощится, с помощью бурь и дурных дорог». Так он говорил долго, и его слова врезались у меня в памяти, потому что в первый раз я слышал такие вещи от двадцатипя- тилетнего человека, и, бог даст, в последний... Что за диво! Скажите-ка, по¬жалуйста, — продолжал штабс-капитан, обращаясь ко мне, — вы вот, кажет¬ся, бывали в столице, и недавно: неужто тамошняя молодежь вся такова? Я отвечал, что много есть людей, говорящих то же самое; что есть, вероят¬но, и такие, которые говорят правду; что, впрочем, разочарование, как все моды, начав с высших слоев общества, спустилось к низшим, которые его до¬нашивают, и что нынче те, которые больше всех и в самом деле скучают, ста¬раются скрыть это несчастие, как порок. (М, Ю. Лермонтов) | |
| Просмотров: 1568 | Загрузок: 0 | | |
| Всего комментариев: 0 | |