$AlexLat$

Булочная Филиппова всегда была полна покупателями. В даль¬нем углу около горячих железных ящиков стола толпа, жующая знаменитые жареные пирожки с мясом, грибами, творогом, изюмом и вареньем.

И прахом своим...

В густом осиннике я увидел серый пень в два обхвата. Пень этот сторожили выводки опят. На срезе пня лежал мох, украшенный ягодами брусники. Здесь же был выводок хилых елочек. У них было всего по две-три лапки и мелкая жесткая хвоя. 

Однажды в густом осиннике увидел я серый пень. Вокруг него росли опята и целый выводок маленьких елей. Хвоя у них была темная, завязи новых веточек — слабые. Завязи были так малы, а елочки сами — так малосильны, что было понятно, что им не справиться с трудной борьбой за жизнь и продолжать расти.

В кроссворде на вопрос: «Большая куча сена» — ответ: «Стог». Но стог нельзя назвать кучей сена, как и нельзя назвать дом кучей кирпичей или глины. Стог — это архитектурное сооружение. Стога метали неистово и с любовью. Даже место выбирали для стога такое, чтобы он украшал пейзаж, а не торчал на дороге, как комочки в глазу

Я вернулся в диванную, все там уже собрались и духовник при¬готовился читать молитву. Как только монах предостерег присутствующих, чтобы они покаялись во всех грехах без утайки, «иначе грех иметь будут», ко мне возвратилось чувство благоговейного трепета, сопровождавшее меня все утро, когда я думал о предстоящем таинстве.

Николенька вернулся в диванную, когда все там собрались и духовник приготовился читать молитву. Как только монах, предостерег присутствующих, чтобы они покаялись во всех грехах без утайки, «иначе большой грех иметь будут», ко мне возвратилось чувство благоговейного трепета, которое сопровождало его все утро в ожидании предстоящего действа и которое он нарочно хотел сохранить, получая от него какое-то удовольствие.

Однажды мне пришлось участвовать в покосе. Я приехал в деревню на побывку как раз в разгар сенокоса и сначала не «обирался на него идти. Но как услышал, как стучат молоточки по наковаленкам, решил сходить.

Так как косы в нашем хозяйстве не было, сосед посоветовал сходить к Ивану Васильевичу Кунину, который сам не косил из-за возраста, а коса у него было отличная.

Герой — образ собирательный, как бы ни был реален ставший им человек. Образ Юрия Гагарина создан не только историей, но и народным воображением. Одну из легенд о нем поведал космонавт Павел Попович, отвечая на вопрос о том, почему именно Гагарин стал первым человеком, вышедшим в открытый космос.

Любила Русь колокольный звон. Уже в XIV веке колокола делали в Москве и Новгороде. Новгородская летопись гласит, что в 1342 году архиепископ Василий повелел отлить колокол для Софии и привел мастера Бориса из Москвы. 

В жизни я знал только одного гения — Шаляпина. Всем его наградил Бог: и прекрасным голосом, и видной внешностью, и талантами разными. Он был певцом и актером. Когда он выступал в «Борисе Годунове», нельзя было понять, что лучше: его игра или его пение. Богата Россия талантами, но не все могут пробиться.

Крамской писал однажды, что художник обязан скрыть от публики усилия, затрачиваемые на произведение, ведь зрители наслаждаются свободой и легкостью. Но легкость легкости рознь.

Был октябрь, на полях гуляло стадо, с картофельных полей до¬носило дымом. Я, медленно прогуливаясь, посматривая на деревеньку, на перелески, и вдруг мне 'явственно представился Некрасов. Ведь именно в этих местах он охотился, бродил с ружьем.

Пятый день несло непроглядной вьюгой. В белом хуторском доме стоял бледный сумрак и было большое горе: тяжело болел ребенок. У него был жар, он бредил, часто плакал и все просил дать ем> какие-то красные лапти. Мать, не отходившая от его постели, тоже плакала от страха и своей беспомощности.

Пятый день несло непроглядной вьюгой. В белом от снега хуторском доме было большое горе: болел ребенок. Он часто плакал, и в бреду и жару просил у матери, не отходившей от постели, какие-то красные лапти. Мать плакала горькими слезами от ужаса и собственной беспомощности.

Кто создает легенды? Конечно, народ. Разумеется, легенду придумывает какой-то один человек, но при передаче от одного человека к другому она обрастает новыми подробностями, приобретает новый поворот событий, меняется интерес к отдельным моментам. Народ шлифует ее, создавая законченное художественное произведение. Но все же бывают случаи, когда автор легенды известен.

У легенд нет определенного автора — их придумывает народ. Конечно, сначала ее придумывает один человек, но при пересказе она обрастает новыми подробностями, смещаются внимание к от¬дельным моментам. Но бывают и такие легенды, чей автор точно известен.

В мире есть много озер — больших и маленьких, глубоких и мелких, суровых и живописных, но ни одно из них не может сравниться с Байкалом по широкой известности и громкой славе. И ни о каком другом озере не сложено столько легенд и сказаний, песен и стихов. В них звучит не только почитание, но и нечто такое, что подчеркивает присущее только Байкалу величие и резко выделяет его из всех озер земного шара.

Много есть озер на свете — мелких и глубоких, больших и малых, но ни одно озеро не может сравниться своей широкой известностью с Байкалом. Нет другого водоема в мире, о котором бы было сложено так много легенд и песен, в которых звучит не только огромная любовь, но и что-то, подчеркивающее уважение и величие, присущее только Байкалу и выделяющее его из всех других озер мира.

Поэты сравнивают храм Покрова на Нерли с парусом, плывущим по волнам времени. Благородные пропорции храма, отражающиеся уже восемь веков в воде, гармонируют с окружающим пейзажем — луговым раздольем.                                              

Трудно сказать, когда лучше любоваться храмом, ведь белый камень удивительным образом перекликается с временами года.

Как относиться к нашему культурному наследию? Каждый ответит, что его надо оберегать, но в памяти пробуждаются другие, грустные, а порой даже горестные воспоминания.

Довелось мне однажды быть на Бородинском поле вместе с замечательным человеком — реставратором Николаем Ивановичем Ивановым.