$AlexLat$

В ботанике под морфологией понимается наука о составных частях растения, о морфологии сказки же никто не мог и подумать, хотя в области устной народной сказки так же возможна органическая связь между элементами. Если этого нельзя сказать обо всех сказках в целом, то уж о так называемой волшебной сказке, "о сказке в собственном смысле этого слова", можно смело утверждать. Им и посвящена целиком и полностью работа В. Я. Проппа "Морфология волшебной сказки". 

В первоначальном виде работа занимала очень большой объем, включала в себя более подробные примеры, описания атрибутов действующих лиц, она подробно касалась вопросов метаморфозы, т. е. трансформации сказки; были включены большие сравнительные таблицы. Кроме того, предполагалось дать не только морфологическое, но и чуждое сказке логическое обоснование, подготавливая тем самым историческое ее исследование.

В первой трети 20 века научная литература о сказке была мягко говоря не богата, трудов издавалось мала, гораздо больше места занимало издание сборников текстов, а если труды и издавали, то очень узкой направленности, с "философско-дилетантским характером".

В 20-х годах 19 века Сперанский так охарактеризовал состояние фольклористики: "НЕ останавливаясь на полученных выводах, научное народоведение продолжает разыскания, считая собранный материал все еще недостаточным для общего построения. Таким образом, наука, наука опять обращается к собиранию материла, в интересах будущих поколений, а каковы будут эти обобщения, и когда мы будем в состоянии их сделать - неизвестно"

Все это время изучение сказки велось генетически. Попыток систематического описания не предпринималось. Давайте тогда зададимся вопросом: "А что такое сказка?"

Наиболее частое встречается предложенное Ф. Миллером деление сказок на:

На первый взгляд такое деление кажется верным, но разве сказки о животных не содержат элемента чудесного? Мы видим, что сказка с легкостью приписывает людям, предметам и животным одинаковые свойства. Наиболее часто это явление встречается в волшебных сказках, но и в целом оно распространяется на сказки вообще. Ярким тому примером является сказка о дележе урожая ("Мне, Миша, вершки, тебе - корешки"). С одной стороны, кажется что сказка относится к бытовым, но где это видано, чтобы в быту урожай делили таким образом. Нельзя сказать, что это сказка с чудесным содержанием. Кроме того, в России, обманутым чаще всего бывает медведь, а на западе - Черт, значит, эта сказка с привлечением западного варианта не умещается в рамки сказок о животных.

Каждый исследователь говорит что ин классифицирует сказки по общепринятой схеме, на самом деле, делает это иначе. Поэтому, дальнейшие попытки не приносят облегчения. Стоит отметить попытку Вундта (Wundt 346 fff) классификации сказок:

Эта классификация, как и все прежние вызывает возражения. Взять хотя бы термин "шутливая". Одна и та же сказка может трактоваться как героически так и комически. К тому же, чем отличаются "чистые басни о животных" от "моральных" басен?

Все эти классификации касаются распределения сказок по разрядам. Также предпринимались и попытки классифицировать их по сюжетам, а это уже приносит за собой полный хаос. Начнем с того, что у сказок сюжеты могут переплетаться, части одной сказки могут почти без изменений переходить в другие сказки. Так, например, Баба-яга может встречаться как в сказках "о змееборстве", так и в сказках "о Кощее".

Такое деление сказок по сюжетам встречается до наших дней. В 1924 году вышла книга Р. М. Волкова, где автор заявил что фантастическая сказка определяется 15 сюжетами:

По этой классификации трудно понять, как определены эти сюжеты, здесь принцип деления вообще отсутствует. Следовательно, такая классификация не является научной, она есть просто условный указатель.

К вопросу о классификации сюжетов нельзя не упомянуть Антеи Аарне. Он стал одним из основателей финской школы. По Аарне каждый сюжет назван типом, что позволяет шифровать сказку, каждый тип пронумерован. Он разделяет волшебные сказки (подразряд) на такие категории:

Прочие чудесные мотивы.

Но, указатель Аарне не есть научно обоснованная классификация, он вызывает те же возражения как и сборник Волкова. Этот указатель полезен, скорее, как практическое пособие, указатель.

Как мы убедились, с классификацией сказки дела обстоят не совсем благополучно. Остается нерешенным основной вопрос - происхождение самой сказки, здесь тоже есть свои законы зарождения и развития, и они все еще ждут своего разрешения.

Основными частями сказки являются функции ее действующих лиц. Функция это поступок действующего героя, определенный с точки зрения его значимости в ходе действия. Исследования показывают, что все функции повторяются (напр., Баба-яга и Морозко и кобылячья голова испытывают и награждают падчерицу). Так же можно установить и то, что герои действуют одинаково, меняются только принципы самого осуществления функций. Таким образом, мы видим, что функции героев постоянны.

I. Постоянными, устойчивыми элементами сказки служат функции действующих лиц, независимо от того, кем и как они выполняются. Они образуют основные составные части сказки.

II. Число функций, известных волшебной сказке - ограничено.

Кроме того, сказка подчиняется своим особым законам, так например, последовательность элементов всегда одинакова. Отсюда вытекает следующее утверждение:

III. Последовательность функций всегда одинакова.

Это относится только к устной народной традиции, искусственно созданные сказки не подчиняются этому утверждению.

Путем некоторых рассуждений получаем:

IV. Все волшебные сказки однотипны по своему строению

Следует отметить также и то, что изучение сказки нужно вести дедуктивно, здесь дело не в количестве материала, а в качестве его обработки.

Все сказки как правило, начинаются с ситуации. Ситуация не является функцией, но, тем не менее, она важна как морфологический элемент. После начальной ситуации идут функции:

Один из членов семьи уезжает, уходит, и т. д. (отлучка, е)

К герою обращаются с запретом (запрет, б)

Запрет нарушается (нарушение, b)

Вредитель, антагонист пытается провести разведку (выведывание, в)

Вредитель получает информацию о жертве (выдача, w)

Антагонист пытается обмануть свою жертву, чтобы овладеть ею или ее имуществом (подвох, обозначение г).

Жертва поддается обману и тем невольно помогает врагу ( пособничество, g).

Антагонист наносит одному из членов семьи вред или ущерб (вредительство, А).

8-a. Одному из членов семьи чего-либо не хватает, ему хочется иметь что-либо (недостача, a).

Беда или недостача сообщается, к герою обращаются с просьбой или приказанием, отсылают или отпускают его (посредничество, соединительный момент, В).

Искатель соглашается или решается на противодействие (начинающееся противодействие, С).

Герой покидает дом (отправка, ? )

Герой испытывается, выспрашивается, подвергается нападению и пр., чем подготовляется получение им волшебного средства или помощника (первая функция дарителя, Д).

Герой реагирует на действия будущего дарителя (реакция героя, Г).

В распоряжение героя попадает волшебное средство (снабжение, получение волшебного средства, Z).

Герой переносится, доставляется или приводится к месту нахождения предмета поисков (пространственное перемещение между двумя царствами, путеводительство; R).

Герой и антагонист вступают в непосредственную борьбу (борьба, Б).

Героя метят (клеймение, отметка, 41 К).

Антагонист побеждается (победа, П).

Начальная беда или недостача ликвидируется (ликвидация беды или недостачи, Л).

Герой возвращается (возвращение, ? ). 

Герой подвергается преследованию (преследование, погоня, Пр.).

Герой спасается от преследования (спасение, Сп.).

Герой неузнанным прибывает домой или в другую страну (неузнанное прибытие, X) 

Ложный герой предъявляет необоснованные притязания (необоснованные притязания, Ф).

Герою предлагается трудная задача (трудная задача, 3).

Задача решается (решение, Р). 

Героя узнают (узнавание, У). 

Ложный герой или антагонист изобличается (обличение, О). 

Герою дается новый облик (трансфигурация, Т).

Враг наказывается (наказание, Н).

Герой вступает в брак и воцаряется (свадьба, C)

Как мы уже видим, количество функций невелико и в пределах этих 31-й функции развивается действие всех без исключения сказок. Кроме того, можно видеть как одна функция непринужденно вытекает из другой. Немаловажно и то, что большинство функций расположено попарно (запрет - нарушение).

Ассимиляции. Случаи двойного морфологического значения одной функции. 

Очень сильно влияют друг на друга способы выполнения функций, одинаковые формы могут применяться к различным функциям. Так одна форма может переноситься в другое место и при этом принимать новое значение или одновременно сохраняя старое. Это затрудняет анализ и требует особого внимания.

Рассмотрим такой пример (160):

Иван просит коня у Бабы-Яги, она предлагает выбрать лучшего из стада жеребят. Иван делает верный выбор и забирает коня себе. 

Но в другом примере (219):

Герой хочет жениться на дочери Водяного и тот предлагает выбрать одну из 12 одинаковых девиц. Герой верно угадывает и получает девицу в жены.

МЫ видим что в обоих случаях элемент выполняется один и тот же, но во втором примере ясно, что это не испытание дарителем героя, а сватовство и трудная задача. Таким образом видно, что произошла ассимиляция. В таких случаях становится трудно определить первичность того или иного значения. В этих случаях всегда можно руководствоваться принципом определения функции по ее последствиям. Если за решением задачи следует получение волшебного средства, то мы имеем испытание дарителя (Д). Если следует добыча невесты и брак, мы имеем трудную задачу (З).

Другое явление, сходное с ассимиляциями, представляет собой двойное морфологическое значение одной функции. Простейший пример дает сказка No 265 ("Белая уточка'). Князь уезжая, запрещает жене уходить из дому. Приходит к ней "женщинка, казалось -- такая простая, сердечная! "Что, - говорит, - ты скучаешь? Хоть бы на божий свет поглядела! Хоть бы по саду прошлась!"" и т. д. Княгиня выходит в сад. Этим она соглашается на уговоры вредителя, одновременно нарушая запрет. Таким образом, выход княгини из дома имеет двойное морфологическое значение. Другой, более сложный пример, имеем в сказке No 179 и др. Здесь трудная задача (поцеловать с разлета на коне царевну) перенесена к началу сказки. Она вызывает отправку героя, т. е. подходит под определение соединительного момента. Характерно, что эта задача дана в форме клича, подобно тому кличу, который объявляет отец похищенных царевен. (Ср. "Кто мою дочь Милолику царевну с размаха на коне поцелует" и пр. "Кто разыщет моих дочерей" и пр.). Клич в обоих случаях - элемент одинаковый, но кроме того клич в сказке No 179 является одновременно трудной задачей. Здесь, как и в некоторых подобных случаях, трудная задача перенесена в завязку, использована, как В, оставаясь одновременно 3.

А. Вспомогательные элементы для связи функций между собой.

Функции представляют собой основные элементы сказки, которые образуют собой ход действия. Наряду с ними в сказке существует еще и целый ряд составных частей, которые также важны. Как мы видим, функции не всегда следуют одна за другой, если же две следуют одна за другой и выполняются при этом различными героями, второй персонаж как-то должен узнать о том, что произошло. Тогда сказка выработала целый ряд уведомлений.

У Кощея отнимают похищенную царевну и он бросается в погоню. Кощей мог бы сразу кинуться в погоню, но сказка вставляет слова Кощеева коня: "Иван-царевич приходил, Марью-Моревну с собой взял".

Существует еще одни способ уведомления - обратный, когда герою нужно узнать, есть за ним погоня, или нет. Например, для этого Иван-Царевич прикладывает ухо к земле.

Б. Вспомогательные элементы при устроениях.

подобные связки мы видим и при устроениях. Таковыми являются повторения, заметим между прочим, что устраиваться могут как отдельные персонажи, так и целые группы героев. Примером такого элемента могут быть три головы змея, три дубины (когда только третья оказывается пригодной).

Под мотивировками понимаются как цели так и причины поступков персонажей. Придавая сказке особую окраску, они, в то же время, являются самым неустойчивым элементом. Стоит заметить, что совершенно одинаковые поступки мотивируются зачастую по-разному. Одновременно с этим действия вредителей (напр. Змея) зачастую не мотивируются вообще. Хотя и понятно, что змей похищает царевну чтобы насильно на ней жениться или сожрать, но сказка об этом прямо не говорит.

Распределение функций по действующим лицам.

теперь следует рассмотреть вопрос, как распределяются функции по действующим лицам.

Прежде всего отметим то, что круг действий героев логически ограничивается.

1) Круг действий антагониста (вредителя). Охватывает:

вредительство, бой или иные формы борьбы с героем, преследование.

2) Круг действий дарителя (снабдителя). Охватывает: подготовку передачи волшебного средства, снабжение героя волшебным средством.

3) Круг действий помощника. Охватывает: пространственное перемещение героя, ликвидацию беды или недостачи, спасение от преследования, разрешение трудных задач, трансфигурацию героя.

4) Круг действий царевны (искомого персонажа) и ее отца. Охватывает: задавание трудных задач, клеймение, обличение, узнавание, наказание второго вредителя, свадьбу. Царевна и ее отец не могут быть разграничены по функциям вполне точно. Отцу чаще всего приписывается задавание трудных задач как действие, вытекающее из враждебного отношения к жениху. Он же нередко наказывает или велит наказать ложного героя.

5) Круг действий отправителя. Охватывает только отсылку.

6) Круг действий героя. Охватывает: отправку в поиски, реакцию на требования дарителя, свадьбу. Первая функция характерна для героя-искателя, герой-жертва выполняет лишь остальные.

7) Круг действий ложного героя охватывает также отправку в поиски, реакцию на требования дарителя -- всегда отрицательную и, в качестве специфической функции - обманные притязания.

Таким образом, сказка знает семь действующих лиц. По этим же персонажам распределяются и функции подготовительной части, но распределение здесь неравномерно, и по этим функциям определять персонажи нельзя. Кроме того, есть специальные персонажи для связок (жалобщики, доносчики, клеветники), а также специальные предатели для функции w (выдача сведений: зеркальце, долото, веник указывают, где искомая жертва). Сюда же относятся такие персонажи, как Одноглазка, Двуглазка и Трехглазка.

Как распределяются означенные круги по отдельным сказочным персонажам? Здесь возможны три случая.

1) Круг действий в точности соответствует персонажу. Яга, которая испытывает и награждает героя, животные, просящие о пощаде и передающие Ивану дар, - чистые дарители. Конь, который доставляет Ивана к царевне, помогает ее похитить, решает трудную задачу, спасает от погони и т. д., - чистый помощник.

2) Один персонаж охватывает несколько кругов действий. Железный мужичок, который просит о выпуске из башни, затем дарует Ивану силу и дает ему скатерть самовертку, а впоследствии помогает убить змея, является одновременно и дарителем, и помощником. Особого рассмотрения требуют благодарные животные. Они начинают как дарители (просят о помощи или пощаде), затем они предоставляют себя в распоряжение героя и становятся его помощниками. Иногда случается, что животное, освобожденное или пощаженное героем, просто исчезает, не сообщив даже формулы вызова его, но в критический момент оно является в качестве помощника. Оно награждает действием непосредственно. Оно может, например, помочь герою перебраться в иное царство, или оно достает ему предмет его поисков и др.

Способы включения в ход действия новых действующих лиц.

Каждая категория персонажей имеет свой способ появления.

Вредитель появляется два раза: сначала внезапно а потом отыскивается в результате путеводительства. Даритель встречается случайно, а волшебный помощник включается в нужный момент. Отправитель, ложный герой и царевна включаются в начальную ситуацию, причем, царевна появляется два раза: в начале сказки и в конце в результате поисков.

Это можно считать сказочной нормой, но существуют и отступления, если нет дарителя, то его функции могут переходить на помощника. Еще одно отступление может состоять в том, что не все герои включаются в начальную ситуацию, хотя, это распространяется только на героев (царевна, Иван-Царевич).Если в сказке нет дарителя, то формы его появления переходят на следующий персонаж -- именно на помощника. Так, разные искусники случайно встречены героем, как это обычно происходит с дарителем. Если персонаж покрывает два круга функций, он вводится в тех формах, в каких он начинает действовать. Мудрая жена, которая сперва является дарителем, затем помощником и царевной, вводится как даритель, не как помощник или царевна.

Другое отступление состоит в том, что все персонажи могут вводиться через начальную ситуацию. Специфична эта форма, как уже указано, только для героев, для отправителя и для царевны. Можно наблюдать две основные формы начальных ситуаций: ситуацию, включающую искателя с его семьей (отец и три сына), и ситуацию, включающую жертву вредителя и его семью (три дочери царя). Некоторые сказки дают обе ситуации. Если сказка начинается с недостачи, то нужна ситуация с искателем (иногда и отправителем). Эти ситуации могут и слиться. Но так как начальная ситуация всегда требует членов одной семьи, то искатель и искомый из Ивана и царевны превращается в брата и сестру, сыновней и мать и т. д. Такая ситуация включает и искателя, и жертву вредителя Можно наблюдать, что в таких сказках царевна вводится задним числом. Иван направляется искать свою мать, похищенную Кощеем, находит царскую дочь, тоже когда-то похищенную им.

Об атрибутах действующих лиц и их значении.

Под атрибутами понимаются совокупность всех внешних качеств персонажей (пол, возраст и т. д.). При изучении атрибутов можно использовать табуляцию, но это создает лишь три основных рубрики: возраст, жилище и особенности появления. На самом деле, изучение атрибутов чрезвычайно, но составление таблиц приводит к тому, что классификация выглядит как каталог, что приемлемо для более общей точки зрения. Весь материал одной рубрики может рассматриваться совершенно самостоятельно сквозь весь сказочный материал. Хотя эти величины и представляют собой элементы переменные, но и здесь наблюдается большая повторность. Наиболее часто повторяющиеся, наиболее яркие формы представляют собой известный сказочный канон. Этот канон может быть выделен, для чего, впрочем, прежде вообще следует определить, как отличать основные формы от производных и гетерономных. Есть канон интернациональный, есть формы национальные, специально индийские, арабские, русские, немецкие, и есть формы провинциальные: северные, новгородские, пермские, сибирские и т. д. Наконец, есть формы, распределяющиеся по известным социальным категориям: солдатские, батрацкие, полугородские. Далее можно наблюдать, что элемент, который обычно встречается в одной рубрике, вдруг встречается в совершенно другой:

А. Способы сочетания рассказов.

Морфологически волшебной сказкой может быть названо любое действие от недосдачи до свадьбы, или других любых видов завязки и развязки. Промежуток между завязкой и развязкой называется ходом действия. Каждая сказка может иметь несколько йодов и при ее анализе необходимо отмечать, из скольки ходов она состоит. Один ход может следовать за другим, нон они могут и переплетаться. Поэтому стоит рассмотреть существующие варианты.

1). Один ход следует за другим.

2). Первый ход прерывается вторым, действие второго хода начинается раньше, чем кончится первый.

3). Эпизод может быть снова прерван, в этом случае могут получиться довольно сложные схемы

4). Сказка начинается с двух нанесений вреда сразу, причем сначала может ликвидироваться одно, а потом второе.

6). иногда в сказке имеются два искателя. В таком случае, они расстаются в середине действия.

Здесь следует добавить, что могут возникать трудности, одна сказка у нас или нет. Тогда следует указать несколько более ясных случаев:

Одну сказку мы имеем в следующих случаях:

1) Если вся сказка состоит из одного хода.

2) Если сказка состоит из двух ходов, из которых один кончается положительно, а другой отрицательно. Образец: ход I -- мачеха изгоняет падчерицу. Отец ее увозит. Она возвращается с подарками. Ход II -- мачеха посылает дочерей, отец их увозит, они возвращаются наказанными.

3) При утроении целых ходов. Змей похищает девушку. Ходы I и II -- старшие братья по очереди отправляются ее искать, застревают. Ход III -- младший отправляется, выручает девушку и братьев.

4) Если в первом ходе добывается волшебное средство, которое только во втором применяется. Образец: ход I -- братья отправляются из дому добывать себе коней. Они их добывают, возвращаются. Ход II -- змей угрожает царевне. Братья отправляются.

При помощи коней достигают цели. -- Здесь, по-видимому, произошло следующее: добыча волшебного средства, обычно помещаемая в середине сказки, в этом случае выдвинута вперед, за главную завязку (угроза змея). Добыче волшебного средства предшествует осознание недостачи, ничем не мотивированное (братьям вдруг хочется иметь коней), но вызывающее поиски, т. е. ход.

5) Одну сказку мы имеем также, если до окончательной ликвидации беды вдруг ощущается какая-либо нехватка или недостача, что вызывает новые поиски, т. е. новый ход, но не новую сказку. В этих случаях нужен новый конь, яйцо -- смерть Кощея и пр., что и дает начало новому развитию, а начатое развитие временно приостанавливается.

6) Одну сказку мы имеем также в том случае, когда в завязке дается сразу два вредительства (изгнание и околдование падчерицы и пр.).

7) Одну сказку мы имеем также в текстах, где первый ход включает бой со змеем, а второй начинается с похищения добычи братьями, сбрасывания героя в пропасть и т. д., а затем следуют притязания ложного героя (Ф) и трудные задачи. Это то развитие, которое выяснилось перед нами при перечислении всех функций сказки. Это наиболее полная и совершенная форма сказок.

8) Сказки, где герои расстаются у подорожного столба, также могут считаться цельными сказками. Надо, однако, заметить, что судьба каждого брата может дать совершенно отдельную сказку, и возможно, что этот случай придется исключить из разряда цельных сказок.

Во всех других случаях мы имеем две сказки и больше.

9). Пример анализа.

Жили старичок со старушкою; у них была дочка да сынок маленький1.

1. Начальная ситуация (i).

"Дочка, дочка, -- говорила мать, -- мы пойдем на работу, принесем тебе булочку, сошьем платьице, купим платочек: будь умна, береги братца, не ходи со двора"2.

2. Запрет, усиленный обещаниями (б1).

Старшие ушли3, а дочка забыла,

3. Отлучка старших (е1).

что ей приказывали4, посадила братца на травку под окошко, а

4. Нарушение запрета мотивируется (Мот).

сама" побежала на улицу, заигралась, загулялась5.

5. Нарушение запрета (b1).

Налетели гуси-лебеди, подхватили мальчика, унесли на крылышках6.

б. Вредительство (А1).

Пришла девочка, глядь -- братца нету7.

7. Рудимент сообщения беды (В4).

Ахнула, кинулась туда-сюда -- нету. Кликала, заливалась слезами, причитывала, что худо будет от отца и от матери, -- братец не откликнулся8.

8. Детализация; рудимент утроения.

Выбежала в чистое поле9;

9. Выход из дома в поиски (C{).

метнулись вдалеке гуси-лебеди и пропали за темным лесом. Гуси-лебеди давно себе дурную славу

10. Так как в сказке нет отправителя, который сообщил бы о беде, эта роль, с некоторым опозда

нажили, много шкодили и маленьких детей крадывали. Девушка угадала, что они унесли ее братца, бросилась их догонять10.

нием, переносится на похитителя, который тем, что он показывается на секунду, дает сведения о характере беды (связка --§).

Бежала, бежала, стоит печка11.

11. Появление испытателя (каноничная форма появления его -- встречен случайно) [71, 73]*.

"Печка, печка, скажи, куда гуси полетели?" -- "Съешь моего ржаного пирожка -- скажу"12. --

12. Диалог с испытателем (очень сокращенный) и испытание Д1 [76, 78b].

"О, у моего батюшки пшеничные не едятся"13.

13. Заносчивый ответ=отрицательная реакция героя, (невыдержанное испытание Г1neg).

(Следует встреча с яблоней и с речкой. Сходные предложения и сходные заносчивые ответы)14.

14. Утроение. Мотивы Д1--Г1neg повторяются еще два раза. Награждения все три раза не происходит (Z1neg).

И долго бы ей бегать по полям, да бродить по лесу, да к счастью попался еж15;

15. Появление благодарного помощника.

хотела она его толкнуть16,

16. Беспомощное состояние помощника без просьбы о пощаде (д7).

побоялась наколоться17 и спрашивает:

17. Пощада (Г7).

"Ежик, ежик, не видал ли, куда гуси полетели?"18 --

18. Диалог (связующий элемент -§).

"Вон, туда-то", -- указал19.

19. Благодарный еж указывает путь (Z9=R4).

Побежала -- стоит избушка на курьих ножках, стоит -- поворачивается20.

20. Жилище антагониста-вредителя [92b].

В избушке сидит Баба-яга, морда жилиная, нога глиняная21.

21. Облик антагониста [94].

Сидит и братец на лавочке22,

22. Появление искомого персонажа [98].

играет золотыми яблочками23.

23. Золото -- одна из постоянных деталей искомого персонажа. Атрибут [99].

Увидела его сестра, подкралась, схватила и унесла24, 25,

24. Добыча с применением хитрости или силы (Л1).

25. Не упомянуто, но подразумевается возвращение ( } ).

а гуси за нею в погоню летят26;

26. Погоня, преследование в форме полета (Пр1.).

нагонят злодеи -- куда деваться?" Вновь следует тройное испытание тех же персонажей, но с положительным ответом, который вызывает помощь самого испытателя в форме спасения от погони. Речка, яблоня и дерево прячут девушку27. Сказка кончается прибытием девочки домой.

27. Вновь трижды то же испытание (Д1), реакция героя на этот раз положительная (Л). Испытатель предоставляет себя в распоряжение героя (79), осуществляя этим спасение от погони (Сп4).

Если теперь выписать все функции этой сказки, то получится следующая схема:

Устойчивость строения волшебных сказок позволяет дать гипотетическое определение: Сказка есть рассказ, построенный на верном чередовании функций героев в различных видах.

Тем не менее, известно, что большое количество легенд. Новелл и т. д. Построено по ому же принципу, что и волшебные сказки. Именно поэтому стоит найти новое определение сказкам, взамен "волшебный". К сожалению, это очень нелегко, поэтому оставим пока сказкам старое название.

Классификация сказок значительно усложняется их многоходовостью. Тут может быть только один выход - научится отличать один ход в сказке от другого, таким образом, мы получаем 4 типа сказок. 

1.) Есть элементы, которые всегда, без всяких исключений связаны соответствующими друг другу разновидностями. Это -- некоторые пары в пределах своих половин. Так Б1 (бой на открытом поле) всегда связан с П1 (победа на открытом поле) и связь, например, с П3 (выигрыш в карты), совершенно невозможна и лишена смысла. Все разновидности следующих пар связаны постоянно одна с другой: запрет и нарушение его, выведывание и выдача сведений, обман (подвох) вредителя и реакция на него героя, бой и победа, отметка и узнавание.

Кроме этих пар, где все разновидности постоянно связаны только друг с другом, есть такие пары, где это можно сказать относительно некоторых разновидностей. Так, в пределах начального вредительства и его ликвидации стабильно связаны убиение и оживление, околдование и расколдование и некоторые другие. Также из видов погони и спасения от нее постоянно связаны погоня с быстрым превращением в животных с такой же формой спасения. Таким образом, фиксируется наличность элементов, виды которых связаны друг с другом стабильно в силу логической, а иногда и художественной необходимости.

2) Есть пары, где одна половина может быть связана с несколькими разновидностями своей корреспондирующей половины, но не со всеми. Так, похищение может быть связано с прямым контрпохищением (Л1), с добычей через двух или нескольких помощников (Л1 Л2), с добычей через мгновенную обратную доставку волшебного характера (Л5) и т. д. Точно также прямая погоня может быть связана с спасением через простой полет, с спасением через бегство и бросание гребешка, с превращением бегущего в церковь или колодец, с укрывательством бегущего и пр. Впрочем, легко заметить, что часто в пределах пары одна функция может вызвать несколько ответов, но каждый из таких ответов связан только с одной, вызвавшей его формой. Так, бросание гребешка всегда связано с прямой погоней, но прямая погоня не всегда связывается с бросанием гребешка. Таким образом, есть как бы односторонне и двусторонне заменяемые элементы. На этой разнице мы сейчас останавливаться не будем. Укажем лишь как на пример очень широкой двусторонней заменяемости, на элементы Д и Z, рассмотренные выше (см. гл. III, с. 37-40)

Нужно, однако, заметить, что эти нормы зависимости, сколь они ни очевидны сами по себе, иногда сказкой нарушаются. Нанесение вреда и его ликвидация (А--Л) отдалены друг от друга длинным рассказом. В течение рассказа сказитель теряет нить, и

можно наблюдать, что элемент Л иногда не совсем соответствует начальному А или а. Сказка как бы детонирует (меняет тональность, фальшивит). Иван отправляется за конем, а возвращается с царевной. Это явление представляет собой драгоценный материал для изучения трансформаций: сказочник изменил или завязку, или развязку, и из подобных сопоставлений могут быть выведены некоторые способы изменений и замен. Явление, сходное с детонациями, мы имеем, когда первая половина совсем не вызывает обычного ответа или заменяется ответом совершенно другим, для сказочной нормы необычным. В сказке No 260 за околдованием мальчика не следует никакого расколдования, он на всю жизнь остается козленком. 

Вопрос о композиции, сюжетах и вариантах.

Ранее мы говорили о классификации сказок по функциям героев, хотя до сих пор они классифицировались по сюжетам. Тем не менее, мы не можем оставить без внимания и раннюю классификацию. Тогда получается, что сказка может быть изложена в коротких фразах.

Кроме того, за таким исследованием сказки должно следовать детальное изучение метаморфоз. Только после этого можно приступать к изучению истории создания сюжетов.

"Дозволено ли и в этой области поставить вопрос о типических схемах... схемах, передававшихся в ряду поколений как готовые формулы, способные оживиться новым настроением, вызвать новообразования?.. Современная повествовательная литература с ее сложной сюжетностью и фотографическим воспроизведением действительности, по-видимому, устраняет самую возможность подобного вопроса; но когда для будущих поколений она очутится в такой же далекой перспективе, как для нас древность, от доисторической до средневековой, когда синтез времени, этого великого упростителя, пройдя по сложности явлений, сократит их до величины точек, уходящих вглубь, их линии сольются с теми, которые открываются нам теперь, когда мы оглянемся на далекое поэтическое творчество, -- и явления схематизма и повторяемости водворятся на всем протяжении" (Веселовский 1913, 2).