| Главная » Файлы » Сочинения по русской литературе » Пушкин А. С. |
Внутренняя жизнь человека и ее изображение в «Повестях Белкина» А. С. Пушкина.
| 21.06.2012, 00:30 | |
| Внутренняя жизнь человека и ее изображение в «Повестях Белкина» А. С. Пушкина. Легко открывая себя даже неискушенному читателю, «Повести Белкина» вместе с тем обнаруживают и что - то новое при каждом повторном чтение. У меня, например, наибольшее душевное волнение всегда вызывала повесть «Станционный смотритель». Всякий раз охватывало чувство жалости к Самсону Вырину, боль за него , было в этом чувстве что - то безотчетное, кроме прочитанного , оставляя надолго печаль, а умиротворяющий, казалось бы , конец повести не сглаживал, а усиливал эту печаль. Чем больше мы узнаем о Пушкине, о его творчестве и судьбе, о литературе и жизни его времени, тем глубже постигаем эти вроде бы нехитрые повести. Они предельно просты и одновременно загадочны , доступны каждому и требуют определенных знаний для их адекватного понимания. На пафос «Повестей Белкина» проливают свет строфы «Путешествия Онегина» о прошлом поэта: В ту поры мне казались нужны Пустыни, волн края жемчужны, И моря шум, и груды скал, И гордой девы идеал, И безыменные страдания... и его настоящем: Иные нужны мне картины: Люблю песчаный косогор, Перед избушкой две рябины, Калитку, сломанный забор, На небе серенькие тучи... Для Пушкина рубежа 20-30- х годов характерен резко возросший интерес к обыкновенной жизни с ее укладом , нравами, интерес, сменивший романтические переживания высокой тайны , одиноких скитаний, необходимости происходящего. В «Повестях Белкина» этот интерес определил своеобразие как предмета изображения, так и художественной формы цикла, который внешне предстает цепью занимательных , анекдотических историй, по существу же, являясь широкой картиной русских нравов. Наряду с силами жизнеустроения и гармонии в мире белкинских повестей действуют силы разрушения и раздора , эгоизма и обмана. Многим героям пушкинского цикла присущи узость кругозора , неполнота понимания происходящего с ними и ими самими совершаемого. На этой почве в «белкинских» повестях возникают разнообразные конфликты, в них переплетаются ( порой парадоксально и причудливо ) весьма серьезные события ( сломы судеб ) и анекдотические недоразумения. И при этом любая из повестей Белкина обращена к внутренней жизни человека. Ведущий мотив "«Станционного смотрителя» - самой печальной повести цикла - разобщенность близких людей . Устранив частные поводы отчуждения Самсона Вырина и Дуни, автор обнаруживает и «социальную бездну», разделившую отца и дочь . Эпизоды, отмеченные согласием людей, предстают лишь короткими просветлениями в безысходной истории. Идиллическое семейное чаепитие с участием А. Г. Н. в первом эпизоде повести и трехдневное пребывание на станции Минского - «любезного постояльца»- лишь подчеркивают враждебность окружающего мира к беззащитному человеку, заявленную уже первой фразой : «Кто не проклинал станционных смотрителей , кто с ними не бранивался ?» В прошлом А. Г. Н. воевал со смотрителями «часто бирал ... с бою» то , что , по его мнению, «следовало ... по праву». Эпизод с появлением на станции Минского, возвысившего «голос и нагайку»,укрепляет у читателя представление о тяготах жизни станционных смотрителей . Выразительны проходные картины столкновения «мученика четырнадцатого класса , огражденного своим чином токмо от побоев, да и то не всегда», с военным лакеем , который « грудью вытеснил его из передней и хлопнул дверью ему под нос», с «хорошо одетым молодым человеком», укравшим его деньги. Вырин и Дуня разлучены не по воле случая и не вследствие преднамеренного злодейства.Их личная драма - закономерное порождение сословной иерархии, которая много веков существовала не в одной России. Непосредственные же причины разыгравшейся драмы- не только во внешних обстоятельствах, но и в чертах сознания каждого из действующих лиц. Надо отметить , что с «Станционном смотрителе» нет ни безупречных «незаслуженно гонимых жертв, ни корыстных и черствых гонителей». Все персонажи повести по - своему сложны. Такова Дуня , домовитая и хозяйственная («Ею дом держался»), а вместе с тем- «маленькая кокетка», уже в четырнадцать лет знавшая цену своей красоте. Неоднозначен и характер Самсона Вырина. В картинках на стенах его дома, иллюстрирующих библейскую историю блудного сына , запечатлена не просто ходячая мораль, а вековая культурная традиция. В глазах Пушкина , для которого «любовь к родному пепелищу» свята , смотритель , любящий отец, верный добрым семейным традициям, как выразилась Ахматова ,трогателен и величественен в своем горе. Добавим к этому , что у Вырина есть чувство собственного достоинства: похититель дочери вызывает у него возмущение и гнев, при встрече с Минским «сердце старика закипело», когда Вырин заметил врученные ему вместо дочери ассигнации, «слезы навернулись на глаза его, слезы негодования». А вместе с тем Вырин - человек ограниченный , не представляющий себе человеческих отношений вне социальной иерархии. В кульминационном эпизоде смотритель предстанет униженным и жалким. С Минским он говорит «дрожащим голосом», просит совершит благодеяние , вернуть ему Дуню. Здесь Пушкин предвосхищает и Достоевского, скорбящего об униженных и оскорбленных, и Чехова с его печалью о непонимании человеком сути собственных поступков ( ведь «милость», которую ждет от Минского Вырин, оказалась бы новой бедой для Дуни). Смотритель видит в Минском не человека , полюбившего его дочь, а «его высокоблагородие», недостижимую для него ступень табели о рангах. (Вспомним ,что ранее Вырину льстило внимание к Дуне высокопоставленных лиц, каковы для него курьеры и фельдъегеря.) Петербургский эпизод повести отчасти сродни кульминации «Медного всадника», когда Евгений , осмелившийся упрекнуть величественный монумент, тут же в страхе пустился бежать. Сплав человечности и духовной ограниченности обнаруживается и в Минском, который не похож на привычного для литературы соблазнителя, холодного и корыстного. Герой повести верен своему чувству к Дуне и честному слову. Минскому не чужды и порывы совести. «Виноват перед тобою и рад просить у тебя прощения»,- говорит он Вырину в крайнем замешательстве. Вместе с тем сословные представления имеют над ним власть, прочную и безусловную. Когда Вырин проявляет настойчивость в намерении вернуть дочь, Минский , забыв о своей вине перед ним, в гневе кричит : «Пошел вон!»- и выталкивает смотрителя на улицу. При своей честности и совестливости офицеру не дано разглядеть в смотрителе отца любимой женщины и , что не менее важно, человека с оскорбленным достоинством. По непреодолимой привычке он продолжает смотреть на человека сверху вниз. Ведущий эмоциональный мотив повести - это, бесспорно, сострадание обиженному судьбой смотрителю , в душе которого и горечь беспросветного одиночества , и тревога за любимую дочь, которая обречена , по мнению смотрителя, мести улицу «вместе с голью кабацкой», и осуждение своей заблудшей овечки, и обида на Минского, в котором он видит обманщика и похитителя. При этом страдания беззащитного Вырина , судьба которого горько прозаична ( умер от того, что спился), никак не соотносится с такими категориями, как катарсис, возмездие , воздаяние . У нас остается ощущение бессмысленности и неискупимости происходящего , главное же - непримиренности к участи смотрителя. Скорбное завершение «Станционного смотрителя» побуждает обычно пушкинистов решительно отделить его от остальных , относительно благополучных, повестей. Но я думаю, что и в «Станционном смотрители « есть место легкой иронии, которая стала неотделимой частью «Повестей Белкина». Мы помним , что комизм повествовательной манеры Белкина - в его стремление писать «как люди» ( т. е. известные ему писатели), демонстрируя свою литературную искушенность с помощью обычных приемов. Оговорим , что эти белкинские притязания не определяют общего характера повестей , поскольку осуществляются неполно и неумело ( как сообщает сосед Ивана Петровича, повести были его первым опытом). Но там , где красоты слога все же присутствуют в тексте, Пушкин подает их иронически. Таковы прежде всего рассуждения повествователя , в частности ,начало «Станционного смотрителя» - особенно первый абзац, открывающийся шестью риторическими вопросами. Здесь вполне ощутима авторская насмешка не над смотрителями , разумеется, а над носителем речи. Подставной автор , оказывается , предлагает читателям произведение, призванное всего - навсего подтвердить немудреный тезис о том , что станционные смотрители вовсе не изверги человеческого рода и достойны сострадания. В рассуждающем повествователе легко угадывается чиновник средней руки , сознание которого «оказенено». Вспомним , что когда рассказчик «находился ... в мелком чине», его возмущало , что смотритель отдавал последнюю тройку не ему , а чиновному барину, став же титулярным советником и освободившись от уязвленной амбиции , он перестал негодовать на «низость и малодушие» смотрителей . Обретя жизненную мудрость, рассказчик преисполнился сочувственным интересом к станционным смотрителям. Автором вступления предлагается некая сентиментальная табель о рангах, смешно поправляющая государственную: «...я предпочитаю их ( станционных смотрителей ) беседу речам какого - нибудь чиновника 6 - го класса, следующего по казенной надобности». Склонность судить по достоинствам людей по их чинам сказалась и в характеристике смотрителей , которые «вообще суть люди мирные , от природы услужливые , склонные к общежитию». Человеческая личность подгоняется под социальный стереотип. В соответствие с данным мнением сословие , чин , звание всецело определяют облик человека : подобно любому другому мелкому чиновнику, станционный смотритель услужлив ( не чуждый просветительским идеям, рассказчик наивно полагает, что это - от природы), притязает на почести ( а как же иначе ?), но - с подобающей его социальному статусу скромностью. Главное же , «склонен к общежитию», а потому не является извергом рода человеческого. Ирония подлинного автора над рассказчиком сказывается в том , что последний максимально сгущает тяготы жизни смотрителя , выходя за пределы бытовой достоверности : «...в бурю , в крещенский мороз уходит он в сени, чтобы только на минуту отдохнуть от крика и толчков раздраженного постояльца». Эти слова не отвечают логике сюжета : по ходу действия Вырин не раз вел мирные застольные беседы . Несколько ранее рассказчик риторически провозглашает , что должность станционного смотрителя - «настоящая каторга: покоя ни днем , ни ночью». А через несколько абзацев дом смотрителя назван «смиренной , но опрятной обителью». Казалось бы , либо местом действия является дом сущего каторжника, либо - смиренная обитель. Но Белкин , обращаясь то к одной , то к другой стилистической манере,подобной несглаженности не замечает. Никак не собираясь отвергать, принижать социальные мотивы в истории смотрителя ( социальные проблемы - это серьезно ), мне хочется обратить внимание и на общечеловеческую трагедию семейных отношений , которая так сильно потрясает в повести . Наверное , незачем укладывать ее ( повесть ) в жесткий обруч сословного конфликта , когда содержание ее и больше , и противоречивее. Если гибель Вырина - результат пустых опасений , то не возникало бы у нас щемящее чувство понимание его благородства, его нравственной красоты. Был он неумный , невесть что воображавший себе отец, воображаемый позор дочери стал для него страшнее ее реального счастья. Ни в чем не мог толком разобраться и умер по - глупому, а должен был быть счастлив. Обманулся старик и напрасно умер. А между тем повесть трогает нас глубоко, кажется значительной . В Петербурге «бедный смотритель» вместо погубленной дочери , вместо обманутой, несчастной,опозоренной, видит ее расцветшей , исполненной любви и покоя. Он должен бы утешиться,тем более , что Минский утром заверил его честным словом , что не покинет Дуню и она будет счастлива. Хорошо , не верит он офицеру , но пока что все ведь подтверждается. Конечно , при первом свидание Минский обидел его , всунув деньги , так ведь смотритель после первого негодования решил взять их . Да и не в Минском тут дело , нет , не из - за Минского все это происходит ,не Минский нанес ему удар , ну вытолкнул его Минский , так он , Вырин , к побоям привык, какие только оскорбления ни сыпались на его голову по службе на почтовой станции. Нет , произошло совершенно другое , действительно ужасное для Вырина. Дуня , его дочь, единственная , любимая, увидев его , «с криком упала на ковер». Не обрадовалась , не кинулась к нему на шею, не стала просить прощения - ничего , что говорило бы о любви, раскаянии или другом живом чувстве. Вместо того был испуг, как будто появился не живой отец, а призрак из давно отошедшей жизни. И чувство это было столь сильно , что Дуня упала в обморок .Что должен был при этом испытывать Вырин?Какую боль отцовской любви ! Он убедился , что не существует для дочери ,любовь к Минскому вытеснила все в ее сердце, ничего не стало - не прошлого , не отца . Минский , выходит , правильно сказал: «... она отвыкла от прежнего своего состояния». Единственный человек, который составлял смысл жизни Вырина, и для этого человека он не существует, вся прежняя их жизнь сгинула с той минуты , как ротмистр увез ее. Ни Минский , никто другой не мог нанести такого страшного удара Самсону Вырину, как любимая дочь. Мы можем , конечно , сказать , что обида , нанесенная Вырину, взывала к протесту , к борьбе с обидчиком, что смирение, которое он выбрал, унизило его , вытравило из души гордость, достоинство, превратило в покорную ударам судьбы жертву. Но ведь тут множество недоумений и вопросов заключено. Допустим , отстоял , заставил вернуть дочь . И что ? Сделал бы ее несчастною, ибо она любила Минского. Перед лицом счастья дочери , ее любви Вырин отступает. У него нет выбора. Это можно назвать - смирился. А можно и по - другому- пожертвовал собой. Смирение унизило Вырина. А может , возвысило? Может , в этом смирение есть и гордость , и достоинство человека, понимающего безнравственность борьбы с любовью и счастьем дочери. Он восстает своими страданиями против нелепого миропорядка , закона жизни , несправедливо лишившего его смысла жизни. За что ? Разве это нормальный закон , если счастье одного убивает другого? Жизнь его имела две опоры - дочь и работу. Одну опору выдернули, и мост повис над пропастью , он уже никуда не ведет. В чем виноват Самсон Вырин? Его не в чем упрекнуть. Да, он жертва . Но выхода для него нет . Рано или поздно дети должны уходить из дома. Это все понимают и всегда понимали, и даже во времена библейского блудного сына . Вот она , первая картина в истории блудного сына : « ... почтенный старик в колпаке и шлафроке отпускает беспокойного юношу , который поспешно принимает его благословление и мешок с деньгами». Картинки развешаны в обители смотрителя. Рассказчик описывает их . Итак , отец благословляет уходящего сына - хотя ничего такого в библейском тексте нет, Пушкин не случайно приводит этот вариант- обычного ухода, не вызывающего протеста отца. Все начинается потом , когда сын пропадает . Он пропадает для отца , для праведной жизни, на которую благословлял его отец. Рассказчик рассматривает картинки , под ними «приличные немецкие стихи», с нескрываемой иронией. Беспокойный юноша промотал состояние , пошел пасти свиней в рубище . Евангельская притча опошляется обывательским стремлением из всего извлекать мораль, пользу , назидание. Самсон Вырин не проклинал дочь . Так же и Минского.В повести нет ненависти к Минскому, и , когда Вырину советуют жаловаться на ротмистра , он , подумав , отказывается. Потому что не в притязаниях Минскому тут дело . Тут дело скорее в претензиях к дочери. Беда же из бед в том , что Дуня лишила возможности ее жалеть.Если бы она была обманута, если бы Минский бросил ее , то и помочь бы мог ей отец , и пожалеть , а тут и это отнято. Не осталось ничего, и чувства его выражают себя в противоречивой невнятице слов , которая может запутать. Повесть Пушкина, точно описывая поступки героев,заставляет нас искать мотивы этих поступков. Но как только мы начинаем сводить мотивы к чему-то одному, живой человек ускользает, оставляет пустую форму. Отцовское же чувство - это то , что поднимает эту повесть над временем, оно отчасти той же природы , что и муки короля Лира, преданного своими дочерьми. Итак, цикл Пушкина не только идилличен , его сюжеты основаны на весьма сложных коллизиях. Повести одновременно безмятежны и конфликтны, благополучны и драматичны. Они выявляют как привлекательные , так и нежелательные в глазах Пушкина черты провинциальных нравов. Это модель с двумя сторонами, одна из которых- поэтическая и часто веселая идиллия, другая же - сплав драмы с довольно печальной «человеческой комедией». | |
| Просмотров: 1770 | Загрузок: 0 | | |
| Всего комментариев: 0 | |
Категории раздела
| Пушкин А. С. [79] |
| Лермонтов М.Ю. [50] |
| Гоголь Н. В. [47] |
| Достоевский Ф.М [45] |
| Толстой Л.Н. [59] |
| Салтыков-Щедрин М. Е. [11] |
| Чернышевский Н.Г. [2] |
| Некрасов Н. А. [17] |
| Островский А. Н. [26] |
| Грибоедов А.С. [19] |
| Чехов А.П. [40] |
| Тургенев И.С. [26] |
| Толстой А. Н. [4] |
| Куприн А. И. [5] |
| Твардовский А.Т. [1] |
| Блок А.А. [22] |
| Бунин И.А. [20] |
| Пастернак Б. Л. [2] |
| Шолохов М.А. [11] |
| Солженицын А.И. [8] |
| Булгаков М.А. [26] |
| Горький М. [31] |
| Есенин С.А. [16] |
| Маяковский В.В. [11] |
| Платонов А. П. [6] |
| Цветаева М. И. [2] |
| Ахматова А.А [12] |
| Гончаров И. А [17] |
| Бродский И. А. [10] |
| Разные [179] |
| Сопоставительное сочинения [47] |
| Сочинения на свободную тему [29] |
| Анненский И.Ф [11] |
Друзья сайта
Статистика