Кутузов проходит через всю книгу,
почти не изменяясь внешне: старый человек с
седой головой «на огромном
толщином теле», с чисто промытыми складками шрама там, «где измаильская пуля
пронзила ему голову». Н «медленно и вяло» едет перед полками на смотре
в Браунау; дремлет на военном совете перед Аустерлицем.
Он почти
не меняется и внутренне на протяжении всего романа: в начале войны 1805 года
перед нами тот же спокойный, мудрый, все понимающий Кутузов, что и в конце
Отечественной войны 1812 года. Он человек, и ничто человеческое ему не чуждо:
старый главнокомандующий устает, с трудом садится на лошадь, с трудом выходит
из коляски; на наших глазах он медленно, с усилием жует жареную курицу,
увлеченно читает легкий французский роман, скорбит о смерти своего друга,
подчиняется царю, светским тоном разговаривает с Пьером.
И при всем
этом, в нашем сознании он стоит особо, отдельно от всех людей; мы догадываемся
о его внутренней жизни, которая не меняется за семь лет, и преклоняемся перед
этой жизнью, ибо она заношена ответственностью за нашу страну,
и ни с кем е делит ту ответственность, несет ее сам.
Но каким
же предстает перед нами Кутузов перед Бородинским сражением и во время него?
Бородинское сражение — это центр романа, его кульминация; решающий
момент в жизни всей страны и многих героев книги. Как только Кутузов принял
командование над армиями, он вспоминает о князе Андрее и посылает ему приказ
прибыть в главную квартиру в Царево-Займище. Князь Андрей приезжает
в тот момент, когда идет смотр войск Кутузовым перед сражением. После смотра
Кутузов отправляется в главную квартиру, где, закончив подпись последних бумаг,
пригашает к себе князя Андрея для важного разговора.
«Умное, доброе
и вместе с тем тонко-насмешливое выражение светилось на пухлом лице
Кутузова». Здесь же главнокомандующий уговаривает Болконского остаться
и сражаться вместе с ним: «Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе».
Может
быть, нам покажется странным, но князь с глубочайшим сожалением отказывается
от предложения Кутузова. «Благодарю вашу светлость… я привык к полку, полюбил
офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко оставить полк…» Кутузов
с сожалением сказал: «Жалею, ты бы нужен был: но ты прав, ты прав…»; «Иди
с Богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога — это дорога чести».
Двадцать
пятого августа «ополченцы и те, которые были в деревне, и те, которые работали
на батарее, — побросав лопаты, побежали на встречу церковному шествию».
«толпа окружившая икону, вдруг раскрылась. Кто-то вероятно
очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились,
подходил к иконе». Перед Бородинским сражением Кутузов вел себя
довольно-таки странно и не сдержанно, выгоняя все как бы лишних
людей из штаба, почти ни с кем не разговаривая и ничего не выясняя.
И вот наступает 26 августа — день Бородинского сражения.
Наполеону
посвящены семь глав из двадцати, описывающих бородинскую битву, а Кутузову всего
одна. Наполеон в этих главах напряженно деятелен, а Кутузов по сравнению с ним,
бездействует. Еще во время Бородинского сражения Толстой подчеркивал,
что Кутузов «не делал Никах распоряжений, а только соглашался или не соглашался
с тем, что предлагали ему». Но он «отдавал приказания, когда это требовалось
подчиненным. Толстой пытался показать, как спокойно Кутузов отдается воле
событий, как мало, в сущности, руководит войсками, зная, что «участь сражений»
решает «неуловимая сила, называемая духом войска». Но, когда нужно, он руководит
армиями и отдает приказы, на которые никто другой не осмелился бы.
Оставляя Москву, он не только отел сохранить русскую армию, —
он понимал, что французские войска разбредутся по огромному городу,
и это приведет к разложению армии — без потерь, без сражений начнется гибель
французских войск.
Кутузов считал правильным ждать, пока разложившаяся
в Москве французская армия сама покинет город. Но со всех сторон на него
оказывалось давление, и он вынужден был отдать приказ к сражению, «которого
он не одобрял».
Но все-таки, как бы противник не наступал,
какие бы трудности не подстерегали, какие бы армия не несла потери,
все-таки русские отстояли свою честь.
Кутузов был показан
как полководец, превзошедший над Наполеоном, как великая личность: им была
одержана «победа нравственная», потому что на французов «в первый
раз под Бородино была наложена рука сильнейшего духом противника». |