| Главная » Файлы » Сочинения по русской литературе » Толстой Л.Н. |
Творческая история рассказа Л.Н. Толстого "За что?"
| 07.04.2012, 20:00 | |
| Введение В 1906 году во втором томе книги "Круг чтения" был опубликован небольшой рассказ Л.Н.Толстого "За что?" Это произведение заинтересовало многих критиков.Среди отечественных исследователей можно отметить Л.Н.Большакова с его работой "Дело Мигурских"1,Н.Н.Гусева2и В.Д.Гусеву3, дающих наиболее подробный анализ рассказа "За что?" Имеется еще несколько критических работ, но они представляют собой лишь пересказ сюжета и указание на источник произведения. "Сюжет рассказа "За что?" из времен польского восстания 30-х годов взят из книги С.В.Максимова "Сибирь и каторга"... В рассказе, поражающем скоплением трагических несчастий, обрушивающихся на героев,нашли отражения реальные события жизни семьи Мигурских: ссылка убежденного патриота, борющегося за свободу своего отечества, на окраину России, смерть двух детей Мигурских, неудачная попытка бежать, суд над Мигурским, новая ссылка на вечное поселение в сибирь,куда за ним последовала Альбина4. Подобный комментарий к рассказу дан в работах многих исследователей: М. Б. Храпченко1 , М.Кондратьева2 и К.Ломунова 3 .Оценка рассказа с точки зрения его жанровых и художественных особенностей неоднозначна. Трудно согласиться с утверждением , что сюжет "За что?"- это не случай, имевший место в жизни, а форма повести, называющаяся анекдот. В.Шкловский в статье "Очерк и анекдот"отмечает, что"рассказ представляет собой не обработку писателем, а скорее приурочивание его к определенной местности и фамилии, что это типичный случай использования бродячего сюжета"4 . Очевидно, что Шкловский подразумевает под словами "бродячий сюжет" не понятие, используемое Веселовским в "исторической поэтике", а всего лишь то, что Толстой не первый заинтересовался событиями, которые легли в основу его рассказа, и что эти реальные события могут быть воплощены как в очерке, так и в историческом анекдоте. Однако это ни о чем не говорит. Доста-точно сравнить рассказ Толстого с работами его предшественни-ков, как становится ясным, что перед нами совершенно разные по жанру произведения. Рассказ Толстого не может быть назван очерком так же, как и авантюрным повествованием (анекдотом) Точка зрения В.Н.Кораблева не убедительнее предыдущей, хотя и у него, и у В.Шкловского есть нечто общее в истолковании рассказа Толстого. В.Н.Кораблев отмечает в работе "Толстой и славянство": "Нелегко было писать Толстому художественное произведение на историческую тему по данным энциклопедического словаря Брокгауза. Задуманный Толстым роман из эпохи польского восстания 1831 года вылился в небольшую повестушку в двадцать четыре страницы. Исторические и историко-бытовые аксессуары в нем очень слабы... Ничего специфически польского в повести нет, за исключением нескольких польских имен. Сюжет повести основан на анекдоте о том, как любящая жена-полька хочет провезти в ящике-гробу своего мужа из места ссылки до Саратова и как эта попытка была раскрыта казаком-конвоиром... Художественная сторона повести очень слаба"1 Во-первых, неуместен иронический тон, подвергающий сомнению добросовестность Толстого в изучении материалов польского восстания. Толстой, как известно, в таких случаях не ограничивался поверхностными сведениями. То же самое можно сказать и о других его произведениях , так или иначе связанных с историческими событиями. Во-вторых, это не "повестушка", а рассказ, то есть жанр очень точно определён автором. В-третьих, ироническое замечание об отсутствии "специфически польского" в рассказе Толстого совершенно не учитывает ни психологическую сторону в разработке характеров центральных героев, ни момента творческой истории произведения. И, наконец, суровое заключение об "очень слабой" художественной стороне рассказа тоже решительно ничем не аргументируется. Кроме того, Кораблев считал, что интересы Толстого к славянству и славянскому вопросу были относительно случайны и неглубоки. Однако эти необоснованные суждения опровергают сам рассказ и данные об использовании Толстым исторических архивов. Дневники писателя говорят о том, что славянский вопрос очень занимал и волновал его. Из дневников же и переписки Толстого известно, что он прежде чем написать рассказ, изучил большой свод специальной литературы, а, разумеется,не только "словарь Брокгауза", о чем иронически писал В.Н.Кораблев. Рассказ "За что?" заинтересовал не только отечественных исследователей, но и польских. В том же году, когда произведение было опубликовано в России, оно появляется в Польше, в журналах Кракова и Варшавы. Лучшим переводом на польский язык был признан перевод Феликса Кона. Читатели Польши выражали особую благодарность Толстому за это произведение. Глинский писал Толстому: "Большое спасибо скажет Вам за него польский народ"1 И действительно, рассказ "За что?" быстро приобрел в Польше популярность, в Ясную Поляну хлынул поток восторженных писем. Польская критика, равно как и русская, отметила, что в этом произведении "выявилось морально-политическое кредо Толстого по польскому вопросу"1(( ,констатировалось, что естественно возникает сравнение судьбы Альбины Мигурской, героини рассказа "За что?", с судьбой жен декабристов2 . Критик Ледницкий отметил, что достойным эпиграфом к рассказу могут быть стихи из поэмы Ленартавичи "Сибирские тени": Пойду за тобой сквозь вихри синие, через тишину весны и декабрьские бури. Пойду за тобой через кровавые испытания, Пойду за тобой через скитальческую жизнь. Пойду за тобой через светлые надежды. Пойду за тобой через черное отчаяние. Пойду за тобой через врата смерти, Пойду за тобой через солнечность небес, Пойду за тобой через мглы очищения, сквозь пекло жизни и адскую вечность3 . Трудно не согласиться с Ледницким.Через все эти испытания, действительно,прошла Альбина Мигурская вместе со своим мужем. В небольшом по объему рассказе Толстой разработал глубоко трагедийную ситуацию и дал потрясающее изображение политического строя, обрекающего людей на тяжкие испытания и смерть.Сила воздействия произведения была такова,что невольно вспоминались слова Толстого:надо писать так,чтобы каждый раз,как обмакивается перо в чернильнице оставалось немного авторской крови1 . Рассказ не мог никого оставить равнодушным. Особого внимания заслуживает статья Б.Бялокозовича, опубликованная в книге "Связи Л.Н.Толстого с Польшей", по случаю 60-летия со дня смерти Л.Н.Толстого. Работая над статьей, автор использовал мемуары друзей и близких Толстого, дневники Н.Н.Гусева и В.Д.Гусевой, "Яснополянские записи" Д.Маковицкого. В статье Б.Бялокозовича сообщались и новые исторические данные, связанные с сюжетом рассказа. Так, Бялокозович использовал дневники Мигурского, опубликованные в журнале "Польский курьер" и хранящиеся в Польше. Б.Бялокозович справедливо утверждает, что Толстой в рассказе остро и многоаспектно ставит вопрос:"За что?". За что все эти несчастья обрушиваются на неповинных поляков и на семью Мигурских? Что скрывается за этими частными бедами и каковы их причины? Характерно, что те же вопросы задает себе в дневниках и сам Викентий Мигурский. Достоверно известно, что Толстой не был знаком с его дневниками. Вот что отметил в связи с этим Л.Большаков, изучив множество документальных данных: "Вчитываясь в архивные страницы, сопоставляя почерпнутое из них с тем, что знакомо по рассказу Л.Н.Толстого, не можешь отрешиться от мысли: писатель не только знал исторические материалы, но и знал их во всех деталях. До того глубоко проникал он в события прошлого, в души человеческие, до того точно восстанавливал, "угадывал неведомое"1 Говоря иными словами, изучая реальные события, Толстой "реконструировал" характеры людей далекого времени, поражающие своей точностью и правдивостью. Одно явление (изучение источников) связано у него с другим (с глубокой психологической правдой рисуемых им лиц). Работа Б.Бялокозовича - одна из немногих, в которых затрагиваются вопросы творческой истории рассказа. В связи с этим возникает необходимость подробнее исследовать не только то, как Толстой работал над произведением, что было толчком к его напи- санию, какие материалы и источники изучались писателем. Не менее пристального исследования требуют к себе и художественные произведения Толстого, которые расширяют устойчивые представления о творческой истории рассказа и которые могут помочь глубже постичь пути, какими писатель шел к своему рассказу. Особого внимания в плане исследования творческой истории "За что?" заслуживают "Сибирь и каторга" С.В.Максимова и рассказ В.Даля "Ссыльный".Если книга С. В. Максимова давно известна,как источник,которым пользовался Толстой (хотя с точки зрения твор ческой истории произведения она всё ещё недостаточно изучено),то рассказ В. Даля нигде даже не упомянут. Художественные параллели (статья "Николай Палкин" и рассказ "После бала"). Эпизод, описывающий наказание пленных поляков имеет весьма любопытную предысторию. Впервые он появился в статье Л.Н.Толстого "Николай Палкин", написанной в 1886 году,то есть за двадцать лет до публикации "За что?".О подробностях жесто-кого наказания шпицрутенами,писатель узнал, когда вместе с Н.Н.Ге-младшим и М.А.Стаховичем шел пешком из Москвы в Ясную Поляну. На ночлег остановились у 95-летнего солдата, который и рассказал им эту историю. Хотя сам Толстой никогда не был свидетелем такого наказания, рассказ произвел на него огромное впечатление. Лев Николаевич в тот же день сделал наброски статьи в своей записной книжке. Статья "Николай Палкин" представляет собой диалог между автором и солдатом, который постепенно переходит размышления лирического героя о событиях тех лет. Эпизоды о наказании пленных в статье "Николай Палкин" и в рассказе "За что?" имеют много общего. Сравним их: "Николай Палкин"(1 эпизод) "За что?" (2 эпизод) Он рассказал о том, как водят Два батальона солдат стояли в два несчастного взад и вперед меж- ряда длинной улицей, у каждого ду рядами, как тянется и пада- солдата в руке была гибкая палка ет забиваемый человек на шты- такой высочайше утвержденной ки, как сначала видны кровя- толщины, чтобы три только могли ные рубцы, как они перекрещи- входить в дуло ружья. Первым по- ваются, как понемногу рубцы вели доктора Шакальского. Два сливаются, выступает и брыз- солдата вели его, а те, которые бы- жет кровь, как клочьями летит ли с палками, били его по оголен- окровавленное мясо, как оголя- ной спине, когда он ровнялся с ни- ются кости, как сначала еще ми. Я видел это только тогда, ког- кричит несчастный и как по- да он подходил к тому месту, где я том только охает глухо с каж- стоял. То я слышал только дробь дым шагом и с каждым ударом, барабана, но потом, когда стано- как потом затихает, и как док- вился слышан свист палок и звук тор...подходит и щупает пульс, ударов по телу, я знал, что он под- оглядывает и решает можно ли ходит. И я видел, как его тянули за продолжить мучения или до- ружья солдаты, и он шел, вздраги- дать удары потом. Того, кто не вая и поворачивая голову то в ту, может больше ходить, кладут то в другую сторону. И раз, когда на шинель и несут в госпиталь, его проводили мимо нас, я слышал чтобы подлечить, а потом про- как русский врач говорил солдатам должить избиение1 . " Не бейте больно, пожалейте." Но они все били, когда его провели мимо меня второй раз, он уже не шел сам, а его тащили. Страшно было смотреть на его спину. Я за- жмурился. Он упал, и его несли. Потом повели второго. Потом третьего, потом четвертого. Все падали, всех уносили- одних за- мертво, других еле живыми, и мы все должны были стоять и смо- треть. Продолжалось это шесть часов2 Очевидно, что второй эпизод производит более сильное впечатление. Как уже говорилось ранее, это достигается в первую очередь благодаря тому, что сцена наказания передается от первого лица.Росоловский- свидетель этих жестоких событий. Он описывает страдания людей настолько правдоподобно, что создается впечатление что все происходит на наших глазах. Росоловский передает не только чужие чувства, ощущения, но и свои, и это еще больше сближает читателя с несчастными пленными. Изображение в первом эпизоде физических страданий уступает по своей силе второму эпизоду. Во втором эпизоде автор описывает не столько телесные, сколько душевные страдания. Пленники с невероятным мужеством переносят истязания. Никто не молит о пощаде, не кричит, не плачет, не выдает своих мучений. Яркий образец такой стойкости и выносливости - Сироцинский. " Последнего повели самого Сироцинского. Я давно не видал его и не узнал бы, так он постарел. Все в морщинах бритое лицо его было бледно- зеленоватое Тело обнаженное было худое, желтое, ребра торчали над втянутым животом. Он шел так же, как и все, при каждом ударе вздрагивая и вздергивая голову, но не стонал и громко читал молитву..."1 Это как бы обобщенный образ всех пленных поляков. Неоднократное использование слова "потом" создает ощущение бесконечности наказания. Усиливают трагизм сцены (2 эпизода) многие детали: дробь барабана, свист палок, звук ударов по телу. Каждое слово у Толстого обладает необычайной выразительностью и емкостью. Так, в рассказе есть чрезвычайно знаменательный по своему смыслу эпитет: "гибкая палка такой высочайше утвержденной толщины..."1 Он включен Толстым с определенной целью - указать, что деспотизм и жестокость идут от самого царя, определяются самодержавной системой. Указание, что толщина шпицрутенов была утверждена самим царем, основано на документальных данных. Известно, что Толстой был знаком с запиской Николая I, в которой со всеми подробностями был предначертан царем обряд казни декабристов. По поводу этой записки Толстой с возмущением писал, что "это какое-то утонченное убийство"2 . В своей статье "Николай Палкин" автор упоминает о знакомом полковом командире, который "накануне с красавицей дочерью танцевал мазурку на балу и уехал раньше, чтобы назавтра рано утром распорядиться прогонянием на смерть сквозь строй бежавшего солдата-татарина, засекал этого солдата до смерти и возвращался обедать в семью"3 . Этот эпизод так прочно держался в памяти Толстого, что он много лет спустя (в 1903 году) использовал его в рассказе "После бала".Вот как эта сцена выглядит в рассказе: "Солдаты в черных мундирах стояли двумя рядами друг против друга, держа ружья к ноге, и не двигались. Позади них стояли барабанщики и флейтщик и не переставая повторяли все ту же неприятную, визгливую мелодию. Я...увидал посреди рядов что-то страшное, приближающееся ко мне. Приближающееся ко мне был оголенный по пояс человек, привязанный к ружьям двух солдат, которые вели его... Дергаясь всем телом, шлепая ногами по талому снегу, наказываемый,под сыпавшимися с обеих сторон на него ударами, подвигался ко мне, то опрокидываясь назад..., то падая вперед... При каждом ударе наказываемый, как бы удивляясь, поворачивал сморщенное от страдания лицо в ту сторону, с которой падал удар, и, оскаливая белые зубы, повторял какие-то одни и те же слова. Только когда он совсем был близко, я расслышал эти слова. Он не говорил, а всхлипывал: "Братцы, помилосердствуйте. Братцы, помилосердствуйте." Но братцы не милосердствовали... Когда шествие миновало то место, где я стоял, я мельком увидал между двух рядов спину наказываемого. Это было что-то такое пестрое, мокрое, красное, неестественное, что я не поверил, чтобы это был о тело человека"1 Эта сцена представляет собой как бы промежуточный этап между статьей "Николай Палкин" и рассказом "За что?", приближаясь больше к последнему. И снова перед читателем весь этот ужас бесчеловечного истязания. Пленный татарин вызывает у нас жалость, сострадание, но не то восхищение, поклонение, которое мы испытываем глядя на Сироцинского. Татарин взывает к милосердию солдат, молит о пощаде. В его описании подчеркивается: "сморщенное от стра- дания лицо" В облике же Сироцинского все проникнуто именно стойкостью духа, мужества, силой воли.Зловещую размеренность, бездушие, длительность и ужас совершающегося в рассказе "После бала" Толстой передает стилистической фигурой повтора, увеличивающего напряжение и драматизм сцены: "...все так же падали с двух сторон удары на спотыкающегося, корчившегося человека, и все так же били барабаны и свистела флейта, и все так же твердым шагом двигалась высокая, статная фигура полковника рядом с наказываемым"1 Читателя поражает не только жестокость солдат, но и жестокость Николая I, который заставляет их творить весь этот ужас, оправдывая его законом. Однако возможен ли такой закон? На этот вопрос можно ответить словами Толстого: "Закона о том, чтобы бить и убивать братьев, никогда не было и не могло быть. Есть только один закон - "закон, требующий любви и жалости к людям"2 Но, к несчастью, не все знают истинный закон жизни. Таким образом эпизод рассказа "За что?" является как бы заключительным этапом работы Л.Н.Толстого ,который до сих пор оставался в тени:текст Максимова, связанный художественной версией В.Даля обращение Толстого в 1886 году к художественному изображению сцены отвратительного и жестокого наказаниями шпицрутенами (публицистическая статья "Николай Палкин"),затем новое обращение к этой теме в 1903 году,и,наконец,в 1906 году-рассказ "За что?". Заключение В данной работе сделана попытка восстановить творческую историю рассказа Л.Н.Толстого "За что?" не только на материале писем , дневников,записных книжек писателя, воспоминаний его современников, но и на основе документов, дневников Мигурского. Исследование различных материалов позволяет сделать ряд выводов. Толстой не единственный, кто обратился в своем произведении к истории неудачного побега из Уральска ссыльного поляка Мигурского. Первым, притом художественным откликом был рассказ В.Даля "Ссыльный",а спустя тридцать лет,в 70-е годы С.В.Максимов использовал тот же сюжет в одном из эпизодов своего романа "Сибирь и каторга". Толстой не был знаком с рассказом В.Даля и с дневниками Мигурского, но "благодаря исключительному знанию человеческой психологии, гениальному художественному мастерству...сумел передать подлинные чувства и настроения ссыльных поляков, их душевные переживания и тоску по родине"1 Устанавливаемые художественные параллели со статьей "Николай Палкин" и рассказом "После бала"свидетельствуют о кропотливой работе Толстого над одним из драматичнейших эпизодов "За что?".Как бы накапливается новый художественный опыт,включающий в себя не только источники или движение текста данного произведения,но и работу автора над более ранними его произведениями,сюжетно не связанными с тем,над которым он в этот момент работает,о чём писал Н. К. Пиксанов,выдвинув проблему многостороннего изучения творческой истории литературного произведения1 Эмоциональное воздействие этой сцены на читателя усиливается от произведения к произведению ("Николай Палкин" - "После бала"- "За что?"). Здесь Толстому удается наиболее ярко передать чувства, мысли, переживания героев во время экзекуции, их душевные и физические страдания. Несмотря на небольшой объем рассказа, Толстой работал над ним долго и трудно. Он стремился ,как можно более рельефно обрисовать характеры героев произведения и выразить свое чувство негодования и протеста. Толстой тщательно работал над текстом стилем рассказа, добиваясь точности, емкости, выразительности каждой фразы, каждого слова. | |
| Просмотров: 1826 | Загрузок: 0 | | |
| Всего комментариев: 0 | |
Категории раздела
| Пушкин А. С. [79] |
| Лермонтов М.Ю. [50] |
| Гоголь Н. В. [47] |
| Достоевский Ф.М [45] |
| Толстой Л.Н. [59] |
| Салтыков-Щедрин М. Е. [11] |
| Чернышевский Н.Г. [2] |
| Некрасов Н. А. [17] |
| Островский А. Н. [26] |
| Грибоедов А.С. [19] |
| Чехов А.П. [40] |
| Тургенев И.С. [26] |
| Толстой А. Н. [4] |
| Куприн А. И. [5] |
| Твардовский А.Т. [1] |
| Блок А.А. [22] |
| Бунин И.А. [20] |
| Пастернак Б. Л. [2] |
| Шолохов М.А. [11] |
| Солженицын А.И. [8] |
| Булгаков М.А. [26] |
| Горький М. [31] |
| Есенин С.А. [16] |
| Маяковский В.В. [11] |
| Платонов А. П. [6] |
| Цветаева М. И. [2] |
| Ахматова А.А [12] |
| Гончаров И. А [17] |
| Бродский И. А. [10] |
| Разные [179] |
| Сопоставительное сочинения [47] |
| Сочинения на свободную тему [29] |
| Анненский И.Ф [11] |
Друзья сайта
Статистика