| Главная » Файлы » Сочинения по русской литературе » Разные |
История женской поэзии
| 05.04.2012, 19:48 | |
| История женской поэзии "И жизнь моя поэзией тепла" Е. Ростопчина Перебирая женские имена поэтесс и поэтов (многие "поэтессы" не любили это манерное слово и называли себя поэтами), как бы перебираешь драгоценные камни. Что лучше: бриллиант, изумруд, хризолит, топаз... Каждый камень по-своему драгоценен. Герцен сказал однажды как о великой несправедливости в истории человечества о том, что женщина "загнана в любовь". В известном смысле вся женская лирика пропитана любовью. Но здесь как раз и рождается подлинно поэтические откровения. Такой взгляд на мир и позволяет говорить о женской поэзии. Евдокия Ростопчина (1811-1858) - яркая представительница женской лирики, развивающей мотивы любви, нежной, чувствительной, легко ранимой или тревожной, затаенной, погибающей в светском кругу. Именно она начертала стихотворный поэтический манифест "Как должны писать женщины": Чтоб имя призрака ее невольных грез, Чтоб повесть милую любви и сладких слез Она, стыдливая, таила и скрывала. Ростопчина до конца дней осталась предана романтизму. Она преклонялась перед Пушкиным, которого встречала в жизни дважды, но дух ее творчества более тесно взаимодействовал с поэзией Лермонтова. М.Ю. Лермонтов писал в стихах "Графине Ростопчиной" незадолго до своей гибели: Я верю: под одной звездою Мы с вами были рождены; Мы шли дорогою одною, Нас обманули те же сны. С ее поэзией в русскую литературу пришла тема исповедующейся женской души. Поэтесса ясно осознавала эту особенность своего творчества, ее силу и слабость. В одном из дарственных посвящений на книге своих стихов она писала: "Эта не книга - это исповедание, совершенно искреннее и совершенно женское, впечатлений, воспоминаний, восторгов сердца молодой девушки и женщины, ее мыслей и мечтаний, всего, что оно, видимо, чувствовало, поняло..." Лирическая героиня Ростопчиной постоянно находится в центре жаркой схватки урезонивающего ее ума и безоглядного, всеохватного чувства. Героиня подчиняется голосу разума, и это ей стоит глубоких страданий, приносит неудовлетворенность, сожаление о напрасно прожитой жизни. Не случайны два контрастных эпитета в характеристике женской души: мятежная и скромная. Борение этих начал в основе большинства ее стихов: Напрасно я в себе стараюсь заглушить Живой души желанья и стремленья... Напрасно зрелых лет хочу к себе привить Холодные, сухие размышленья... Любовь несет с собой возможность саморазвития, и поэтому в женской поэзии неизбежно возникают мотивы другой любви, к родной земле, народу. В историю русской поэзии Ростопчина вошла прежде всего своими произведениями, посвященными общественной тематике. Ее знаменитое стихотворение "К страдальцам-изгнанникам" посвящено ссыльным декабристам: Соотичи мои, заступники свободы, О вы, изгнанники за правду и закон, Нет, вас не оскорбят проклятием народы, Вы не услышите укор земных племен! Уже зрелым мастером Ростопчина обращается к жанру сонета, где звучат восточные мотивы ("Арабское предание о розе") и темы творчества ("Сонет"). Бывают дни, - я чую: вдохновенье Вокруг меня витает и горит, То песнею сердечной прозвучит, То проскользнет, как райское виденье. Интерес к романтической музе Ростопчиной начал ослабевать с утверждением реализма в литературе, со второй половины 40-х годов. Сформировалась и творческая оппозиция в лице Каролины Павловой (1807-1893). Каролина Павлова открывает новый этап. Будучи на четыре года старше Ростопчиной, Павлова приобретала литературную известность медленнее и труднее. Искрометному дарованию блистательной графини здесь был противопоставлен наряду с несомненной одаренностью еще и упорный труд. Она начинает свой творческий путь с переводов на немецкий язык современных ей поэтов старшего поколения: Пушкина, Баратынского, Жуковского, Языкова и других. Ее собственные русские стихотворения появились в начале 30-х годов. Творчество этой поэтессы преимущественно носило лирический характер. Юная Каролина была частой посетительницей литературных салонов. Большим событием в ее жизни была встреча с Адамом Мицкевичем, которого она страстно полюбила. "Сонеты" Мицкевича в те времена пользовались успехом и оказали заметное влияние на русский сонет и, вероятно, под влиянием их Каролина обращается к жанру сонета. Не дай ты потускнеть душе зеркально чистой От их дыханья, невинный ангел мой! Как в детстве, отражай игрой ее сребристой Все сказки чудные, дар старины святой. Жанр сонета предполагает высокое умение автора. В своей форме сонет - лаконичен, строг и очень емок. Композиция сонета предполагает ясное развитие темы, где каждое четверостишие или трехстишие должно быть законченным и по смыслу и синтаксически. В своем творчестве Павлова обращается к жанрам элегии и думы, темы которых достаточно широки и многообразны. Одна из них - тема поэтического мастерства. Ты, уцелевший в сердце нищем, Привет тебе мой грустный стих! Мой светлый луч над пепелищем Блаженств и радостей моих! Одно, чего и святотатство Коснуться в храме не могло; Моя напасть! Мое богатство! Мое святое ремесло! Эта тема впоследствии найдет свое развитие в женской поэзии ХХ века. Во второй половине 40-х годов стиль Ростопчиной становился архаичным, творчество же К. Павловой сумело отозваться на изменившиеся требования времени. Значительно более широка сфера соприкосновения ее поэзии с жизнью, значительно ощутимей демократизм. И потому-то даже признанные ценители таланта Е.П. Ростопчиной, вроде поэта Н.М. Языкова, сообщали в дружеской переписке 1843 года: "Ростопчина точно перешибла многих и многих нашу братью, русских стихотворцев, а К. Павлова, мне кажется, еще сильнее ее. Стих Ростопчиной подражательный стиху Пушкина, склад речи тот же, а у Каролины свой, и тверже, крепче, стройче". В этом же дружеском письме к брату Языков старается объяснить свое предпочтение поэзии Павловой перед поэзией Ростопчиной. Он называет стихи первой "менее бабскими". Сказано резко, но верно. Критики неоднократно отмечали, что в поэзии Ростопчиной женщина, утверждающая себя личность, как бы оттесняет личность, обретающую себя через поэзию. Горизонт лирической героини К. Павловой расширяется за счет не собственно "женских", но общечеловеческих интересов. От чувства смятения перед загадкой любви женская лира переходит к размышлениям над сущностью бытия вековой загадкой жизни. Символ этого перехода стихотворение К. Павловой "Сфинкс". Мучительны поиски ответа на вопросы о смысле жизни, которые задает сфинкс, нередко они смертельны, но неостановимы: И путь кругом облит людскою кровью, Костями вся усеяна страна... И к сфинксу вновь, с таинственной любовью Уже идут другие племена. Журнальная критика была нередко несправедлива к творчеству К. Павловой. Скорее дело в извечной слепоте современников к незаурядным явлениям. Настигавшее К. Павлову ощущение общественного одиночества, духовного вакуума рождало исполненные боли строки: Куда деваться мне с душою! Куда деваться с сердцем мне! Но за этим, казалось бы, неодолимым отчаянием вновь обретение стойкости духа: "В душе моей есть боль, но нет испуга". Слова зазвучали как девиз для нового поколения женщин, начавших страстную борьбу за социальное самоутверждение. Свой дар - то гнетущее, то окрыляющее бремя поэзии - Каролина Павлова и возносила, и клеймила, и жаждала временами оттолкнуть, и заклинала вернуться. После душевных испытаний, нравственных кризисов, внутренне опустошавших дотла спасение в творчестве: Нет! Как бы туча ни гремела, Как ни томила бы жара, Еще есть долг, еще есть дело - Остановиться не пора. Исходя из своего трудного жизненного и литературного опыта, поэтесса предостерегала молодых последовательниц от увлечения стихотворством. В русской поэзии со второй половины 90-х годов наступил период новых философских и эстетических поисков, представленных именами Вячеслава Иванова, Валерия Брюсова, Константина Бальмонта - корифеев русского символизма В русле этой школы развивается творчество Мирры Лохвицкой (1869-1905) - ученицы Майкова и Бальмонта. Классичность формы их лирических произведений сочетается со взрывным, нетрадиционным (особенно для женской лиры) содержанием. У Лохвицкой - это песни страсти, открывающие заповедные тайники женского сердца. Именно Мирра Лохвицкая первой переступила "табу", наложенное на пределы женской исповедальности Е.П. Ростопчиной. Мнение Ростопчиной, что "женская душа должна в тени светиться", для настроений конца века утратило значение. Напротив, во всех слоях общества нарастала жажда высказать себя до конца, докопаться до сути человеческих отношений, по возможности полнее разобраться и в переливах любовных чувств, и в перепадах страсти. По духу наиболее характерных для поэтессы строф, их всегда блистательному, многоцветному "оперению", их чувственной насыщенности, ближе всего Лохвицкой творчество К. Бальмонта. Это отмечала уже критика 90-хгодов. Первый сборник поэтессы вышел в 1896 году. За него в следующем году М. Лохвицкая награждена почетной академической премией имени А.С. Пушкина, избрана в Общество любителей российской словесности. Ведущий рецензент, готовивший отзыв по случаю выдвижения на Пушкинскую премию, А.А Голенищев-Кутузов писал: "...Однообразие и ограниченность содержания в поэзии г-жи Лохвицкой в значительной мере искупается той виртуозной игрой образов, звуков и красок, которая невольно увлекает читателя и не дает ему заметить, что в сущности он перечитывает под разными видами одну и ту же старую сказку". Но против премии рецензент не возражал. Она вручена заслуженно. Однако, в отклике на раннюю смерть М. Лохвицкой в 1905 году В. Брюсов говорил: "Для будущей "Антологии русской поэзии" можно будет выбрать у Лохвицкой стихотворений 10-15, истинно безупречных". В сонетах Лохвицкой любовь и красота занимают центральное место, но они отходят от строгих канонов. Некоторые критики видели в них "измельчание поэзии" и гражданского духа. Лохвицкая выпустила пять сборников. Ее считали по тем временам безнравственной, а она с удивлением спрашивала: Я не знаю зачем упрекают меня, Что в сознаньях моих слишком много огня. В любовной лирике Лохвицкой звучат все оттенки древнейшей и вечно молодой темы любви - от едва уловимого его зарождения до бурных проявлений и "памяти сердца". Что же оказалось современникам столь шокирующим? Да совершенно невинные по теперешним временам признания: И, голову с мольбой на грудь твою склонив, Изнемогаю я от счастия и муки... И силы падают... и холодеют руки... И страсти бешеной я чувствую прилив! Может быть, особенное неприятие вызывала ее отнюдь не некрасовская трагическая муза. Одна из немногих, она не ослепляла себя видениями из снов Веры Павловны, а ясно прозревала грядущий ужас. Я - откровений тайных жрица. И мир - пустыня для меня, Где стонут жертвы и убийца, Где страждущих белеют лица В геене крови и огня. Мирра Лохвицкая была самой энергичной и яркой поэтессой XIX века. Современникам мало известно творчество Софии Парнок (1885-1933). Из двух с половиной сотен стихотворений, написанных ею, в золотой фонд русской поэзии можно внести не более десятка. И все же, в поразительно простых по интонации строках столько обаяния: Еще не дух, почти не плоть, Так часто мне не надо хлеба, И мнится: палец уколоть, - Не кровь, а капнет капля неба. Поэтесса близка к тому, что ныне называют интеллектуальной поэзией. Это - философская лирика с ее неистребимой жаждой идеала, попытками разобраться и в космосе бытия, и микрокосмосе своего "я". Под пером Софии Парнок излюбленные ранее темы, специфичные для женской лирики, сменяются всечеловеческими темами. Такая мысль была высказана в одном из первых откликов на книгу С. Парнок: "Усмирить, заковать женскую душу со всеми ее противоречиями в суровый мужественный стих - вот пафос этой поэзии..." Зинаида Гиппиус (1869-1945) стояла у истоков русского символизма и была одним из его негласных лидеров. Ее поэзия отмечена выразительным сочетанием интеллектуальной глубины и психологической подвижности, ритмической изысканностью и стилистическим мастерством. Брюсов отмечал исключительное умение поэтессы "писать афористически, замыкать свою мысль в краткие, выразительные, легко запоминающиеся формулы": Мне мило отвлеченное: Я жизнь им создаю... Я все уединенное, Неявное люблю. В ранних стихах Гиппиус как и все "старшие символисты", исповедовала культ одиночества и иррациональных предчувствий, пытаясь преодолеть духовное раздвоение и духовный кризис на путях веры в Бога. В ее стихах часто встречаются слова о смерти: Не страшно мне прикосновенье стали И острота и холод лезвия. Но слишком тупо кольца жизни сжали И, медленные, душат, как змея. Эти строки из сонета - продолжение традиции русского женского сонета XIX века. Но здесь она отказывается от строгих канонов и четырнадцать строк заменяет двенадцатью. Как художнику Гиппиус доступны все современные пути поэзии, но она сознательно не хочет полной яркости и полной звучности, избегая слишком резких эффектов, слишком кричащих слов. Пейзажная лирика поэтессы по мнению Брюсова достигает чисто тютчевской зоркости. Как прекрасна характеристика "весеннего ветра": И разрезающе остра Его неистовая ласка, Его безумная игра... Или другая характеристика, "августа": Пусть пустыня дождевая, И, обескрылев в мокрой мгле, Тяжелый дым ползет, не тая, И никнет, тянется к земле. В творчестве Гиппиус легко уследить следы исторических веяний. Она начала свой творческий путь когда еще были на слуху стихи женской поэзии XIX века с оттенком сентиментальности и оказали свое, и притом значительное влияние на ее творческую душу. Долгий путь, пройденный Гиппиус от конца 80-х XIX века до XX века, сильно повлиял на ее сложную впечатлительную душу, "надвое переломленную", заставил ее искать новые учения, обращаться к новой вере: "О том молюсь, что выше счастья...". В ее стихах постоянно возникают мотивы смерти: Приветствую смерть я С бездумной отрадой, И мукой бессмертья Не надо, не надо! И в ее равнодушном отчаянии сквозит бессилие. Поэтесса очень много говорит о своем бессилии, о своей израненной душе. Раздвоенность души отражается контрастами: Небо - вверху; небо - внизу, Звезды - вверху; звезды - внизу. Все, что вверху, то и в низу. Если поймешь, - благо тебе. Никто из поэтесс XIX века не был до такой степени одинок, но говоря о том, что "в одиночестве зверином живет до ныне человек", Гиппиус надеется: Мы соберемся, чтобы хотеньем В силу бессилье преобразить, Веру - со знаньем, мысль - с откровеньем, Разум - с любовью соединить. В своем творчестве Гиппиус никогда не отдается потоку эмоциональной стихии, она не спонтанна и не импульсивна. Но упреки своих оппонентов в холодности она начисто отмела. Прозвучало это убедительно и психологически, и художественно в стихотворении "Сосны", наполненном шумом сосен, глухим, невнятным. Но в нем постепенно начинают пробиваться слова, злые и колючие: Твоя душа, в мятежности, Свершений не дала. Твоя душа без нежности, А сердце - как игла. Целый ряд русских поэтов-символистов кризисные периоды, в моменты революционных потрясений начинали разрабатывать гражданскую проблематику. Такого нельзя сказать о Гиппиус, уже в первых поэтических опытах она предстает и как лирик и как общественный деятель, судья и пророк своего поколения. Но с годами в ее поэзии стала доминировать общественно-религиозная тематика. О новом качестве слова поэтессы, поднявшегося до пророческой мощи, дает представление стихотворение "Веселье", написанное 29 октября 1917 года: Блевотина войны - октябрьское веселье! От этого зловонного вина Как было омерзительно твое похмелье, О бедная, о грешная страна! Какому дьяволу, какому псу в угоду, Каким кошмарным обуянный сном, Народ, безумствуя, убил свою свободу, И даже не убил, - засек кнутом? Поэтическая речь превратилась в единый страстный порыв. Символический туман рассеялся и зазвучала яростная политическая ода, наполненная болью и ужасом, апокалиптическим ощущением гибели. Это во многом результат процесса освоения традиций и форм библейской лирики. И религиозная поэзия "декадентской мадонны" - это закономерное проявление русского духовного самосознания начала XX века. Мы еще раз соприкасаемся с той нераздельностью поэтического слова и душевного состояния, которое столь характерно для женской лирики в России на всем протяжении ее истории. Непревзойденная вершина этой истории - Марина Цветаева и Анна Ахматова. Оборачиваться на эту вершину "нам, а может быть, и нашим внукам, придется не назад, а вперед". И, что существенно, - оборачиваться не только продолжательницам женской лирики - каждому настоящему поэту. | |
| Просмотров: 1689 | Загрузок: 0 | Комментарии: 1 | | |
| Всего комментариев: 0 | |
Категории раздела
| Пушкин А. С. [79] |
| Лермонтов М.Ю. [50] |
| Гоголь Н. В. [47] |
| Достоевский Ф.М [45] |
| Толстой Л.Н. [59] |
| Салтыков-Щедрин М. Е. [11] |
| Чернышевский Н.Г. [2] |
| Некрасов Н. А. [17] |
| Островский А. Н. [26] |
| Грибоедов А.С. [19] |
| Чехов А.П. [40] |
| Тургенев И.С. [26] |
| Толстой А. Н. [4] |
| Куприн А. И. [5] |
| Твардовский А.Т. [1] |
| Блок А.А. [22] |
| Бунин И.А. [20] |
| Пастернак Б. Л. [2] |
| Шолохов М.А. [11] |
| Солженицын А.И. [8] |
| Булгаков М.А. [26] |
| Горький М. [31] |
| Есенин С.А. [16] |
| Маяковский В.В. [11] |
| Платонов А. П. [6] |
| Цветаева М. И. [2] |
| Ахматова А.А [12] |
| Гончаров И. А [17] |
| Бродский И. А. [10] |
| Разные [179] |
| Сопоставительное сочинения [47] |
| Сочинения на свободную тему [29] |
| Анненский И.Ф [11] |
Друзья сайта
Статистика